— Господин Проректор, а можно, я буду платить в рассрочку? У меня нет сейчас такой большой суммы, но я обещаю, что я в ближайшее время смогу найти эти деньги, — заискивающе попросила я.

Проректор нахмурился.

— Тогда и твою мать я тоже буду лечить в рассрочку. У тебя все?

Я кивнула, чувствуя, как все каменеет у меня в душе. Как можно жить дальше, учиться на аптекаря, если не можешь спасти даже собственную мать?

Впрочем, я ведь еще испробовала не все возможности.

Я побежала вверх по лестнице на пятый этаж. Хотя я еще не была удостоена великой чести убирать жилые помещения магов, но могла в них ориентироваться — однажды я помогала уборщице тете Глаше выносить мешки мусора после какой-то из гулянок магической молодежи. Так что комнату, где отдыхали молодые маги, я надеялась найти до того, как меня выгонят за нарушение правил.

Остановившись перед одной из дверей, я прислушалась. Оттуда доносилась музыка, гул голосов и взрывы смеха. Для храбрости я помолилась Подкове, хотя была уверена, что в последнее время она меня отдала Таракану в безраздельное пользование. Потом постучала, и, дождавшись приглашения, вошла.

Комната меня поразила не меньше, чем в первый раз. Повсюду на полу и на стенах были роскошные ковры с яркими узорами. В углах шелестели фонтаны, на мягких кушетках тут и там лежали пары, перед ними стояли небольшие столики с фруктами и бутылками вина. Где-то приятную мелодию играл невидимый оркестр.

— Что-то я не помню, чтобы мы звали прислугу, — сказал резкий голос.

Конечно же, это оказалась Камилла. На ее коленях лежал Эрнесто и играл ее пышными волнистыми прядями. На мое появление он отреагировал только безразличным взглядом, брошенным мельком.

— Простите, господа маги, — сказала я, низко кланяясь. — Мне нужно поговорить с господином Энрико.

— О! — сказал Энрико, который чуть поодаль от Камиллы сидел на полу и читал толстую книгу. — Да это же моя бывшая пациентка! Я тебя слушаю.

— Если позволит господин… Это приватный разговор.

— У меня нет от них секретов, — сказал Энрико, обводя комнату широким жестом. — говори.

— Я прошу господина мага помочь мне, — пролепетала я, краснея под пристальными взглядами окружающих. — Моя мама заболела. И, поскольку господин маг умеет исцелять, я осмелилась просить его о помощи.

— Что с ней? — поинтересовался Энрико, откладывая книгу.

Сказать при всех, что болезнь моей мамы связан с психическим заболеванием, было выше моих сил, поэтому я ответила:

— Боюсь, она при смерти, господин маг.

— Я так и думал, — кивнул Энрико. — Ведь ты аптекарша, да? Значит, прибежала ко мне, когда уже никакой другой надежды не оставалась. Я не знаю, что с твоей матерью, но, думаю, я смогу ее спасти за пятьдесят золотых.

— Пятьдесят? — переспросила я, борясь с отчаянием. — Но, господин маг, когда вы помогали нам тогда, после нападения артынски, вы сказали, что вы это делаете ради опыта.

— Я, конечно, не обязан тебе ничего объяснять, но, так уж и быть, — сказал Энрико, не обращая внимания на укоризненные взгляды остальных. — Артынской мы должны были заниматься, так как это наша обязанность. Поэтому я решил вам помочь, раз уж вы пострадали, в некотором роде, по нашему недосмотру.

Раздались недовольные выкрики, которые молодой маг прекратил одним взмахом руки.

— Да, я так считаю, — твердо ответил он всем недовольным и снова обратился ко мне: — А болезнь твоей матери с моей работой совершенно не связана, я и так назвал тебе заниженную цену. Будешь платить?

— С вашего позволения, — прошептала я еле движущимися губами и вышла.

Последняя надежда на спасение матери погасла. Даже если завтра утром мы с братьями начнем распродавать обстановку квартиры, нам не выручить необходимых денег так быстро. А сбор средств в Колледже только начался. Даже ростовщик не даст мне ссуду, потому что мне нечего оставить в залог.

Двигаясь так, будто у меня замерзли все конечности, я мыла полы, мыслями находясь в квартире рядом с больной мамой. Осознание собственной беспомощности было настолько ужасным, что, упади на меня в этот момент потолок, я бы не заметила. Вот уже пятнадцать лет я была для моих мальчиков и нянькой, и домработницей. Но я знала, что каждый день я могла зайти в комнат, где сидит преждевременно поседевшая женщина, и прижаться к ней. И каждый раз я получала необходимую ласку и поддержку, даже если мама просто бормотала: "Все будет хорошо, доченька, я это знаю". Как жить, когда фундамент твоей жизни рушится?

Находясь в прострации, я налетела на кого-то, автоматически извинилась с необходимым поклоном, и принялась вытирать воду из опрокинувшегося ведра.

— Эй, Кнопка, да послушай же меня! — Эрнесто встряхнул меня за плечи, и только тогда я обратила на него внимание. — Я помогу твоей матери.

— Что?

— Я помогу твоей матери, — повторил он.

— У меня нет таких денег, — безжизненным тоном произнесла я.

— Не нужно. Я это сделаю за услугу. Я помогу твоей матери, а ты пойдешь со мной на бал.

— Неужели… неужели это для вас настолько важно, что вы готовы бесплатно спасти умирающую женщину?

— Да, это для меня важно. Но я не гарантирую, что я ее спасу, все же я не целитель. Я только обещаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы облегчить ее состояние.

— Конечно, спасибо, господин м… Эрнесто, — прошептала я, глотая слезы.

— Прекрати вот это, — приказал маг, взяв меня за подбородок. — Быстро одевайся и пошли.

Первым вопросом, который я услышала, когда мы вошли ко мне в квартиру, было:

— Вы здесь живете? Как вы все тут помещаетесь? Какая теснота…

Вопреки моим опасениям мальчишки промолчали. Они жались друг к другу как два цыпленка, которых бросила на холоде наседка и смотрели на мага с таким отчаянием в глазах, что он не выдержал, отвернулся и хриплым голосом спросил:

— Где больная?

Я указала ему на двери родительской комнаты. Там на кровати рядом с недвижимым телом мамы сидел отец и держал ее за руку. При виде мага он выпучил глаза и хотел что-то сказать, но голос ему не повиновался, и раздалось только невнятное сипение.

Эрнесто подошел к кровати и задумчиво посмотрел на мою мать. С каждой минутой его лицо все больше мрачнело.

— Так, — наконец произнес он. — Мне сюда побольше питьевой воды и все вон.

Федор притащил из кухни большую кастрюлю с водой и поставил на стул рядом с кроватью.

— А как я пить буду? — рявкнул Эрнесто. — Как собака хлебать?

Издав слабый всхлип, брат убежал, чтобы принести магу нашу лучшую чашку, приберегаемую для редких гостей.

— Вон, — коротко сказал маг. — Тебя, Кнопка, это тоже касается. И если мне хоть кто-то помешает…