Владимир вошел в черноту, потянулся к реке и пополнил слегка опустевший резервуар Силы. В который уже раз он подивился тому счастью и удовольствию, получаемому от соприкосновения с рекой. «Интересно, – подумал он, – что, неужели все получают такое удовольствие от отбора Силы? Может, это тоже зависит от уровня мага? Не-э-т… правда надо бабу, что-то я слишком подсел на откачку, как наркоман». С этими мыслями он и заснул…

Утро встретило его неясными звуками какой-то песенки. Марьяна уже бродила по дому, одетая, в крестьянском сарафане. Он подумал: «Ну что за дрянь они тут носят? Я эти сарафаны на тряпки бы только пустил! Неужели нельзя носить что-то более сексуальное! Надо заняться их воспитанием… попозже».

– Эй, соня, давай вставай, нас ждут великие дела!

Влад вздрогнул. Эти слова он в юности слышал каждое утро в один из полевых сезонов, проведенных на Горном Алтае, когда начальник партии приходил, дергал их за ноги, накрытые кошмой, и мерзко вопил: «Спите, мать вашу!.. Подъем! Нас ждут великие дела!» Это означало, что надо будет пройти пять километров до начала маршрута, потом три часа, задыхаясь и отбиваясь от комаров и мошек, подниматься на водораздел, идти по нему десять километров, опять три часа спускаться, с трудом разгибая натруженные ноги и страдая от боли в усталых плечах, на которые взвалены мешки с пробами горных пород, а потом еще десять – пятнадцать километров топать до лагеря. Посему он эту фразу дико ненавидел, как, впрочем, и весь физический труд. Если была возможность, он всегда предпочитал заставить работать физически вместо себя кого-то другого, не такого великого и умного, как он сам. Так что это заявление коллеги сразу привело его в дурное расположение духа.

– Доброе утро, великий и ужасный магик!

– Утро добрым не бывает… – Влад буркнул это по пути к рукомойнику и тут же начал с фырканьем плескать воду в лицо, неодобрительно косясь на Марьяну. – Поспать хрен дадите… Вот сдохну, чтобы вы знали, как без меня жить.

– Не сдохнешь. Тебе еще молодых кобылок объезживать! – Марьяна захохотала, видя, что лицо Влада еще больше перекосилось.

– Тьфу на тебя, чертова бабка! – Он пошел к полотенцу, вытерся и начал одеваться. Завтракать не хотелось, с трудом запихнул в себя кусок хлеба с медом, запив так называемым чаем, и спросил, вспомнив: – Слухай, Марьян, забываю все спросить, а что, у вас настоящий чай не пьют?

Она стояла перед зеркалом и рассматривала себя, поворачивая голову то вправо, то влево, видно было, что то, что она видела перед собой в зеркале, ей ужасно нравилось…

– Ну почему, пьют…

– А чего мы не пьем? Да брось ты вертеться перед зеркалом-то, ну красавица, я не даром хлеб ем, постарался… Почему мы чай-то настоящий не покупаем? Мне эти хреновы отвары уже поперек горла стоят, хочу черного чая, зеленого чая!

Марьяна остановилась и задумалась.

– Да ну не знаю, раньше денег не было, а потом как-то и привыкли… Ну давай закажем купцам чаю, привезут.

– Давай… А лимоны тут можно заказать?

– Чего? Что за лимоны?

– Ну такие кислые желтые фрукты… Неужели не видала ни разу?

– Не-а… Ты не забывай, я особенно-то по столицам не шастала… Что прочитала в книгах, то и знаю, не дальше Лазутина. Ну я узнаю у купцов. Давай собираться, там люди ждут. Надо на ламоны твои зарабатывать.

– Не ламоны, а лимоны. А много народа?

– Да нет, немного, но там что-то серьезное есть, по магической части. Кто-то порчу навел на парня вроде как… Посмотришь. Купец богатый, дает пятьсот золотых, если вылечим. Парень его наследник, похоже, кто-то извести решил. Мужик рвет и мечет – парень сохнет, уже ноги еле волочит, высох как скелет. Доходяга, жить осталось хорошо если месяц.

– Хреново… Тут чуть передавишь Силой – копыта откинет, ресурса-то в теле не осталось.

– А ты осторожнее. Не черта давить-то, ты потихоньку распутывай. Ладно, хватит воздух молоть, пошли лечить.

Они оделись и вышли на морозный воздух. Вокруг стояли сугробы, за ночь метель намела немалые заструги снега. Охранники дружно поздоровались с ними, Владимир объявил, что после полудня с ними рассчитаются, выплатят обещанную премию, и что надо будет в обед встретить обоз из деревни.

Марьяна хихикнула. Семен поднес брошенный вчера второпях молекулярный нож и сообщил, что «ентим ножом Васька чуть палец не отхватил, попробовал на остроту… до кости прорезал». На что Влад сообщил, что не хрена тыкать что не надо куда не надо, так можно и кое-что себе сломать. Мол, пусть зайдет попозже – залечат ему палец.

Оружие и доспехи были уже почищены. Те, что захватили с разбойников, прорубленные сложили отдельно, целые отдельно. Все в оружейной. Влад распорядился отправить поврежденные на ремонт к кузнецу, а целые запереть и никому не давать. Он усмехнулся про себя: как-то незаметно попаданец из другого мира стал тут главой организации… То ли еще будет. Снежная дорожка скрипела под ногами, морозец хватал за нос и торопил бежать в теплое помещение. В воздухе пахло дымом из труб, этот запах Влад любил с детства. «И дым отечества нам сладок и приятен…» Впрочем, какое тут отечество? Где оно, отечество?

За забором фыркали заиндевелыми носами лошадки, запряженные в возки, больной парень ждал лекарей уже внутри клиники, на скамейке, поддерживаемый седым бородатым мужиком. Влад еще подумал: «Что-то слишком много бородачей тут. Может, начать бриться? Надоело выглядеть этаким лесовиком». У входа стояли два охранника клиники и трое незнакомых вооруженных людей, видимо телохранители купца. Влад рассердился:

– Кто позволил в отсутствие лекарей пустить людей в клинику? Разве вам не было сказано: «Никого без нашего присутствия не пускать»?!

– Ну да, сказано… Но, господин лекарь, они так просили, ну мы и позволили…

– Оба лишаетесь зарплаты за неделю. Доложите командиру. Я вас научу приказы выполнять! Он не смог заставить слушаться – я заставлю.

Влад прикрыл за собой дверь, пропустив вперед Марьяну.

– Здравствуйте, уважаемые. Что случилось? – Он стряхнул с шапки нападавший с веток снег прямо на пол, повесил ее на крючок в дальнем углу и подсел к мужчинам, примостившимся на скамье, сканируя взглядом худенького, бледного парня лет восемнадцати.

– Извините, господин лекарь, не наказывайте служивых. Это я попросил их пустить, заждались, мы с ночи уже вас ждем.

– Ну нам тоже надо отдыхать, как ни странно. Живые мы… – Влад раздраженно вытер мокрые от снега ладони о штаны. – А по поводу постовых – это наше внутреннее дело. Без дисциплины все развалится. Подчиненные должны четко выполнять приказы. Ладно, тему закрыли, рассказывайте, в чем дело.

Мужчина помедлил, посмотрел на лекарей, внимательно уставившихся на парня, и начал:

– Это мой сын, ему девятнадцать лет. Уже год он чахнет, никто не знает почему. Мы обращались ко многим лекарям, отпаивали травами, лечили магией – ничего не помогло. Мне сказали, что это проклятие, наложенное очень сильным магиком. Я догадываюсь, кто это сделал и почему, но пока ничего изменить не могу. Не буду вам говорить, кого подозреваю, да и не ваше это дело. Если снимете проклятие – ваши пятьсот золотых.