Последнее, но не наименее скучное. Если надводный кораблик сунется без разрешения в зону, торпеда и ему вломит. Когда вам в днище прилетает дура весом четыре тонны, небо с овчинку кажется. Особенно если у вас собственное водоизмещение от силы двести, тут и взрываться не надо, сам развалишься. Конечно, наши корабли пищат «я свой», но всё равно ходить в зону никто не любит. А то было дело, вёз ледокол ремонтную станцию в Карское море, и тут у него транспондер сгорел. Повезло, что на ледоколе. Дожил он до момента, когда ему с вертолёта новый сбросили. Тем же вертолётом команду обратно на борт закидывали – далеко убежала.

Всё это превращает работу по «Неводу» в увлекательный трагикомический спектакль, а повседневную жизнь Северного флота – в сплошной напряг. Отсюда и происшествия. Устали мы. Забодала нас эта гениальная заградительная система.

А тут ещё дедушка. Сапёр, понимаете ли.

* * *

Инспектор-советник Министерства обороны приехал как раз к партактиву. Маршал оказался сухонек и морщинист, на все свои законные семьдесят, но глазки не закатывал, ножку не подволакивал, глядел живенько, говорил просто и с ходу расположил к себе адмирала. Военная косточка, заслуженный старый чёрт, видали мы таких, эти не создают проблем – наоборот, ещё и научить тебя могут чему полезному. Своего адъютанта в звании полковника инспектор сразу услал в штаб «читать бумажки» – изучать рапорты и готовить проекты аналитических записок. Рыбалочку и грибочки одобрил, а потом…

– Мне бы на ремонтную станцию «Невода». Любую, по вашему выбору. И не надо экзотики, белые медведи – не интересуют. Северный полюс тоже, незачем забираться далеко. Я просто хочу пару дней понаблюдать, как работают на льду.

Он сообщил это, мило улыбаясь. Попросил, а ведь мог и приказать.

– Ну, в сентябре все станции далеко от берега. Но за час-полтора долетите с гарантией. Отсутствия белых медведей не обещаю, а в остальном условия там отличные.

– А если лодкой?

– На лодку я вас, извините, не посажу. В зону сейчас ходят одни торпедоловы, у вас нет допуска. А даже если был бы… Им и так доплачивают за вредность.

– Пошутил! – оценил маршал. – Неплохо, неплохо… Чего-то актив не начинается.

– Ещё не все делегаты подошли, ждём… Да, захотите нырнуть – лодок у нас полно, милости просим на ракетоносец.

– Ну зачем ты так, – сказал маршал укоризненно.

– В-виноват, – промямлил командующий и подумал, что если этот дед прикидывается, то актёр он большой. А если не прикидывается, то большой человек. Про себя командующий уже обозвал его «дедушка-сапёр».

Они сидели в президиуме. Открытие партактива всё задерживалось: пропали делегаты от нескольких отдалённых частей и гарнизонов. Их должен был подобрать и доставить ракетный катер, руководил переходом целый командир бригады этих самых катеров – ну и?…

Когда доложили, что в условиях плохой видимости катер с делегатами собрания, посвященного навигационным авариям, выскочил на берег в нескольких минутах хода от конечной точки маршрута, командующий позеленел, а дедушка-сапёр разразился едким смешком. Вслед за ним принялся бессовестно ржать весь зал.

– Замечательное чувство юмора у этого вашего комбрига, – сказал дедушка. – Интересно, он долго готовился или это импровизация?

– Мы над ним тоже слегка подшутим, сегодня же, – пообещал начальник политотдела. – Внезапно. Экспромтом.

– Лично я вообще не буду с ним разговаривать, – заявил командующий. – Мне тратить нервы на каких-то полковников не положено по сроку службы. Я лучше сделаю очень смешно командиру флотилии. Уписается он у меня, клоун в лампасах…

– Грамотное решение, – поддержал дедушка.

Так или иначе, актив решили начинать. После доклада начПО, смысл которого сводился к фразе: «Мало вас, разгильдяев, наказывали, теперь ещё и партийное взыскание наложим!», выступил флагманский штурман флота. Тут уже было что послушать: он обстоятельно разобрал причины навигационных аварий и предложил дельные меры по их предупреждению. Адмирал, ерзая на стуле, подсматривал, как увлечённо слушает инспектор. Ох, говорила же разведка: когда дедушке интересно – жди потом неприятностей. Самое время проявить себя требовательным командиром и принципиальным коммунистом, пусть хотя бы это у маршала в памяти отложится. И адмирал перебил штурмана вопросом: как объяснить сегодняшнюю посадку на берег ракетного катера? Почему элементарные сумерки и лёгкий туман сбили с курса современный боевой корабль? О чём думал руководитель перехода – командир бригады?

Ни секунды не промедлив, флагштурман ответил:

– А! Это просто. Это вообще классический случай. Как сказал адмирал Хиппер во время Ютландской битвы: «Готов биться об заклад, когда-нибудь учёные крысы из Военно-морской академии будут ломать голову, пытаясь понять: что мы думали? А ничего мы не думали!»

Этой репликой заседание было практически сорвано. Зал рыдал и аплодировал. В президиуме сохранил хладнокровие только командующий. Ему было не до смеха: ругал себя последними словами за то, что так подставился. Рядом утирал слёзы и украдкой показывал штурману кулак начальник политотдела. Успокоить публику до конца так и не удалось. Уже утверждали резолюцию, а в зале всё ещё кто-то гадко хихикал.

– Вот за что уважаю флотских, остры на язык, – сказал дедушка, когда они пошли из президиума на выход. – За словом в карман не лезут… А теперь объясните мне, сухопутному, правильно ли я понял из речи вашего штурмана, что главная причина всех происшествий – идиотизм?

– Ну ещё и недостаток контроля, – самокритично доложил начальник политотдела. – Штурманские ошибки чаще от невнимательности или поспешности…

– Техника-то не подводит, – сказал дедушка, размышляя о чём-то своём. – Техника у вас хорошая.

– Всех накажем, – невпопад пообещал начальник политотдела.

«Начни с себя!» – подумал командующий.

От дверей к сцене навстречу потоку офицеров шёл по стеночке очень грустный контр-адмирал, а за ним капитан первого ранга, совсем убитый горем. Ему сочувственно кивали. Это был тот самый командир бригады ракетных катеров: привели на заклание бедную овечку.

– Вот оно! – нехорошо обрадовался начальник политотдела. – На винте намотано!

И потёр руки.

Дедушка поглядел на него искоса и неопределённо хмыкнул.

* * *

Назавтра тумана над бухтой не было и в помине, день выдался светлым и звонким, по-осеннему прозрачным. На катерном причале сгрудилась небольшая толпа с корзинами и рюкзаками, опекаемая начальником разведки.

– Ух ты, чудо какое! – удивился дедушка. – Видал такие у союзничков…

– Это японка, – сказал начальник разведки. – Тех же времен.

Безымянная самоходная баржа самурайского производства была натуральным военным трофеем и всё ещё исправно служила. Пришла она на главную базу флота в незапамятные времена аж с Камчатки вслед за кем-то из тыловиков. Судёнышко очень удобное, и разведчик такую хозяйственность понимал. Он хорошо помнил времена, когда буквально ничего в достатке не было, и ему безусым лейтенантом довелось стать ответственным за транспортировку коровы на подводной лодке. В надводном, конечно, положении.