видно, что ее обуревают весьма противоречивые чувства. Аккуратно, но крепко Леонид взял ее за обе руки повыше локтей. Наклонился к самому лицу.

– Что за бумаги вы обнаружили за информационным стендом в экскурсионном бюро?

Прикрыв глаза, Дина постояла так еще несколько секунд, потом открыла глаза и решительно ответила:

– Генпланы, которые он безуспешно разыскивал осенью. Ну, по его словам. Синьки генпланов.

– Кто же их туда положил?

– Я не знаю, кто их туда положил, но где они находятся, сообщил мой дядя.

– Кому сообщил?

– Мне.

– А ты сообщила Герману.

– Да.

Леонид смотрел на нее, слегка прищурив глаза.

– Ты видела эти генпланы?

– Да, Герман мне показал.

– И что же привлекло его внимание?

– Филипповская часовня.

– Стало быть, туда ты и направлялась?

– Не направлялась, а направляюсь, – тоном заправской стервы поправила Дина. – Если ты думаешь, супермен, что твое эффектное появление заставило меня изменить планы, то ты ошибаешься.

– Рад слышать, – ухмыльнулся Леонид.

– В каком смысле? – подозрительно поинтересовалась Дина.

Он выпустил ее руки.

– Я рад, что ты составишь мне компанию. Вдвоем веселее.

Дальнейшее обсуждение происходило уже по дороге к часовне.

– Часовня с колодцем… Значит, он спустился в лабиринт через колодец?

– Нет. – Широко шагая рядом с человеком, который интриговал ее немногим меньше, чем Герман, Дина говорила хрипло, чуть задыхаясь: – Он прикинул размеры колодца и сказал, что это исключено. Вход, может быть, и в часовне, но не в колодце. Мы смотрели эти чертежи вместе, но мне казалось, что Герман видит гораздо больше, чем я. Просто не рассказывает.

– У него есть специальное образование.

– Да, я знаю. И еще много всего, чего нет у других людей.

Леонид искоса взглянул на нее, не замедляя шаг.

– Что? – тут же ощетинилась Дина.

– Ничего.

Вот и часовня.

Переступив порог, оба застыли без движения. Прохладный полумрак большой белой восьмигранной банки с куполом действовал на них угнетающе.

– Ох, – прошептала Дина, озираясь и поеживаясь, – перед ликами всех этих святых я чувствую себя как на суде инквизиции.

Притихшая, подавленная, она бродила вокруг колодца, не понимая, что еще здесь можно делать. Взгляд Леонида неотступно следовал за ней. Заметив это, она выкрикнула со вспыхнувшей внезапно злобой:

– Не пялься на мою задницу, Аполлон захолустный!

Он расхохотался.

– Браво!

Фыркнув, Дина отвернулась.

– А знаешь, мы с тобой похожи, – с усмешкой промолвил Леонид.

– Я заметила.

– Иди сюда. – Он присел на край колодца, как незадолго до него Герман. – Сюда, ко мне. Давай подумаем вместе.

Как ни странно, она послушалась. Села рядом, моментально уловив аромат какого-то очень приятного и наверняка очень дорогого парфюма. Даже не аромат, а намек на него. Тонкий, деликатный.

– О чем предлагаешь подумать?

– Вы смотрели чертежи вместе. Герман дал тебе понять, что считает эту часовню важным объектом в контексте поисков входа в подземный комплекс. Потом он пришел сюда. Посмотри вокруг и попытайся представить, что было дальше. Какие мысли у него возникали. Что могло навести его на цель.

– Издеваешься? – хмыкнула Дина. – Представить, какие мысли возникали в голове шамана.

Некоторое время они сидели молча. С удивлением Дина обнаружила, что больше не злится, даже наоборот, радуется близкому присутствию этого нереально красивого светловолосого мужчины. Несмотря на режущую глаз красоту, в нем чувствовалась скрытая сила. Не какой-нибудь метросексуал. Мужчина в полном смысле слова.

– Не вижу, чтобы отсюда пытались проникнуть в какое-то другое помещение, – задумчиво пробормотал Леонид. – Никаких следов недавней бурной деятельности.

– Да, все выглядит таким… нетронутым, статичным.

В колодец они, конечно, заглянули. И окончательно убедились в том, что он не пригоден для проникновения. К тому же там была вода.

– Что же делать? – спросила Дина, незаметно для себя перекладывая ответственность на широкие мужские плечи.

– Здесь точно делать нечего, – вздохнул Леонид, еще раз окинув хмурым взглядом интерьер часовни. – Пойдем.

– Куда?

Он не ответил. Встал и вышел, даже не посмотрев, идет ли она за ним. Не сомневался, что идет.

На улице было все так же тепло и солнечно. Пятеро туристов топтались возле деревянного сарайчика с надписью «Сувениры» аккурат напротив часовни. Пожилая супружеская пара прогулочным шагом двигалась по улице Северной в направлении Корожной башни кремля. На ближайшем перекрестке деревенские мальчишки играли с мохнатым бело-рыжим щенком. Все это Леонид увидел в первую же минуту, как только вышел на свежий воздух. А в следующую… в следующую он увидел Германа.

Да-да, увидел собственными глазами, как тот, целый и невредимый, выходит из одноэтажного жилого дома позади часовни, пересекает запущенный двор, отворяет калитку, делает несколько шагов по тропинке, справа и слева от которой желтеют ковры цветущих одуванчиков, и останавливается, изумленный. Темные пятна на рукавах куртки, грязь на обуви, забрызганные чем-то джинсы ниже колен… А выражение лица, о боги! Как будто его похитили инопланетяне, год продержали у себя в качестве лабораторной крысы, после чего выпустили на первом попавшемся перекрестке в состоянии полнейшей амнезии.

Стоя столбом среди одуванчиков, Герман молча таращился на парочку перед часовней. Изумленный? Это слабо сказано. Кого он меньше всего ожидал сейчас увидеть, так это Леонида. Тем более вместе с Диной.

– Я не сплю? – шепотом спросила Дина, толкая локтем стоящего рядом Леонида. – Это действительно он? И с ним все в порядке?

– Не уверен, – процедил тот сквозь зубы.

– Что ты имеешь в виду?

Хранивший монументальную неподвижность Леонид вдруг сдвинулся с места и, не обращая больше никакого внимания на девушку, медленно направился к Герману.

Оглядел его с головы до ног.

– Привет, моя радость.

– Давно не виделись, – кивнул Герман.

Он уже взял себя в руки.

– Значит, ты нашел его? – прозвучал главный вопрос. – Еще один вход.

Герман покачал головой.

– Увы, нет. Искал, но не нашел.

– Нет? – Теперь изумленным выглядел Леонид. – Где же ты был все это время?

– Сначала осмотрел часовню, потом решил познакомиться с людьми, живущими по-соседству, вдруг кто-то что-то знает или помнит. Хозяйка этого дома, – кивок через плечо, – Марьяна была так добра, что напоила меня чаем и позволила облазить весь дом, включая погреб. В семнадцатом веке на месте этого дома стояла еще одна деревянная часовня… Короче, единственное, что я там обнаружил, это здоровенная дыра в полу, которую пробили отец и дядя Марьяны во время строительства погреба. Поскольку существовала вероятность, что через эту дыру можно попасть в один из тоннелей второй системы, я спустился, но оказался не в тоннеле, а в замкнутом пространстве, где меня со всех сторон окружали стены из камней и земли. Если когда-то оно и было тоннелем, то сейчас – нет.

– Обидно.

– Не то слово!

– Как думаешь, почему Литвак счел нужным