Бойцы Бомани, конечно, грубовато работали, не экономно — палили от души, но с контрольными была беда. Дырявые зомби хоть и падали, теряя конечности, но продолжали ползти.

В пикапе поменяли водителя, послышался натужный рев, скрип резины по грунтовке, а потом грохот вырванной решетки и победные крики.

Первым делом я помог своим новым союзникам. Вернулся к бойнице, выбрал угол, при котором мне открылась спина пулемётчика и выстрелил ему в плечо. Хотя затылок был как на ладони, никакой жалости или гуманизма, наоборот, лишняя суета, вокруг вопящего подранка мне на руку.

Услышал крики сначала раненого, потом стрелков по шаркунам и стрелков по мне. Кто-то моментально среагировал, выпустив очередь по крыше. Меткий, зараза, выбил крошки из моей бойнички.

Я отполз вглубь крыши и побежал на другую сторону. Увидел ещё одну заткнутую тряпкой дырку и бросился туда. Подцепил тряпку, и тут же шарахнулся в сторону от просвистевших мимо пуль. Спалили черти. Я дважды еще пытался высунуться, но держали пусть не особо метко, но плотно.

Эх, мне бы гранату, а лучше несколько!

Бойся своих желаний, говорила мне бывшая. Вот и сейчас что-то пошло не так.

Как по заказу, граната появилась в воздухе прямо передо мной. Только не как в замедленной съемке — зависла, красуясь и предлагая, взять ее, да закинуть вниз. Нет, на скорости выскочила из-под крыши, крутясь и слегка шипя, и с легким стуком поскакала по крыше, скатываясь в низины между арками.

Я прыгнул в соседний проем одновременно со взрывом. И сразу же бросился в следующий, смещаясь как можно дальше от края. Гулким градом по крыше застучали новые гранаты, будто над гаражом перезрелую яблоню потрясли. А потом все это рвануло, крышу шатнуло, а вдобавок я еще и поскользнулся. Сверху накрыло пылью и строительными ошметками, но, спасибо странному устройству крыши, я остался цел.

Но к краю уже спокойно не подойти, повсюду ямы и дыры с торчащими острыми краями и палками. Я пополз к выходу с крыши. Внизу, под крики дезертиров, продолжали стрелять, вот только тональность поменялась. Сначала орали радостно, а потом испуганно — уж не знаю, кто-то умный не добросил, или Леха, наконец, вмешался, но одна граната взорвалась внизу.

Эх, жаль не посмотреть. Из проема, ведущего на нижний этаж, появилась розовая голова.

— Ты как? Загораешь?

— Ага, блин, лимоны собираю. Вы там как?

— Держимся, заблокировали их на третьем этаже, — Оля пригнулась, когда от новой очереди отлетела каменная крошка и посыпалась на нас, — Помощь твоя нужна. У нас ловушек в доме полно, но я одна не справлюсь.

Мы спустились на четвертый этаж, я мельком отметил тактику и расположение студотряда. Заблокированная лестница в центре корпуса. Помимо решетки чуть ли не до потолка натаскали мешков с песком, за которыми укрылись два студента и периодически стреляли в узкие щели. Метрах в десяти по обе стороны от лестницы дыры в полу, также обложенные мешками. У каждого отверстия, не высовываясь, лежит молодежь и ведет перекрестный огонь по этажу.

Удобно, без гранатометов или дымовух, тут не пройти, только если в момент перезарядки, но Леха нормально выдрессировал свой отряд. Может и мажоры, но когда вопрос жизни и смерти, то готовы по инструкции работать.

— Нам надо дальше, только тихо, — непонятно зачем, учитывая стрельбу вокруг, шепнула Оля.

И потянула меня мимо одной из дырок, где как раз с криком: «По ногам бей…Да-да, добивай теперь!», палила одна из подружек Оли. Та самая с большими глазами и не только глазами. Мои же глаза, буквально против воли, отметили лежащую на животе девушку и подрагивающие в такт выстрелов упругий зад.

— Ну ты серьезно? — Оля толкнула меня в плечо, — Скорее давай!

Мы бочком протиснулись мимо мешков и побежали по коридору. Остановились возле угловой комнаты, и Оля кивнула мне на два массивных засова, явно установленных совсем недавно. Внутри оказалась душевая. Небольшой предбанник с раковинами и зеркалом во всю стену, а дальше четыре кабинки с плотными непрозрачными занавесками. Пол и стены уложены потрескавшейся грязно-белой плиткой. На зеркале листок бумаги с надписью от руки: «Уходя, открой шторки и проверь лаз. Приходя — тем более!»

Оля, на правах знатока местных порядков с дробовиком наперевес быстро проверила все кабинки и позвала меня к последней. Часть стены там отсутствовала, расколотая плитка валялась на полу, да еще и лист фанеры прикрывал какую-то дыру. Она отступила, пропуская меня, и шепнула, чтобы не шумел, а я начал разбирать завал.

Леха, видать, здесь потрудился. Стена раскурочена до стояка, несколько труб выпилено, вместе с ними обколота часть стены, пол завален очередным тряпьем. Я тихонько разбирал мусор, тряпки и обломки кирпичей, постепенно открывая проход на нижний этаж. Тесненько, но пролезть реально, если без броника и разгрузки.

Когда проем показался полностью, мы прислушались — выстрелы, крики, ругань слышались постоянно, но где-то дальше. И конечно нельзя было быть уверенными, что внизу кто-то не притаился, но все же в уши ничего не бросалось.

— Там переход в соседний корпус, — Оля тронула меня за плечо, привлекая внимание, — На дверях засовы, но к ним протянуты тросы, и их можно дернуть, не выходя из душевой. Я пойду, а ты меня потом вытяни, если что.

— Сам справлюсь, — я начал снимать разгрузку, — Ты лучше скажи, много таких дырок в корпусе?

— Между комнатами есть, — Оля задумалась, — если шкаф стоит у стены, значит, за ним проход. Между перекрытиями есть в правом крыле, но это я тебе потом покажу. И из триста шестого можно на второй этаж пройти. Еще есть, но я так с ходу не назову. Главное, в нечетные не лезь, там ходячие могут быть.

— А с балконами что?

— В двести восьмом решетка подпилена, а в остальных местах глухо все.

— Ладно, я пошел.

Вернул глушитель на пистолет и полез вниз. Спрыгнул, мягко спружинив на стопку простыней, и выглянул из кабинки — никого. Подошел к двери и прислушался. С одной стороны выстрелы, довольно громко стонет кто-то раненый, а с другой стороны будто рой гудит. Хрипы, чавканье, треск дерева, шумное трение толпы, когда одно тело давит на другое. Что-то совсем не захотелось туда выходить.

Я оглянулся и подобрал кусочек от разбитого зеркала. Буквально на сантиметр приоткрыл дверь и стал через зеркальце пытаться понять, что происходит. Слева, довольно далеко, где-то в районе лестницы несколько чернокожих бойцов в военной форме. Выглядывают из комнат, не решаясь двигаться между двумя незримыми линиями, на полу видны тела как совсем мертвых, так и раненых со свежими бинтами на ногах. Мда, кто-то все-таки проскочил под обстрелом, а теперь пытается достать студентов в потолке. Кажется, из одного дверного проема мелькнул кончик снаряда от гранатомета, но толком не разобрать.

Я перевел зеркальце в другую сторону и чуть не шарахнулся, так резко и неожиданно и, главное, совсем рядом от удара изнутри прогнулась дверь. Но выдержала. Я разглядел тросики, привязанные к засовам. Они встречались на середине двери, выходили на крюк и уже вместе убегали куда-то вниз. Я стал искать, где они выходят у меня и заметил, что одна плитка выделяется, швы вокруг отсутствовали. Разбираться в Лехиных строительных талантах было некогда, так что я просто сковырнул ее ножом. Открылась ниша с очередным крюком и деревянной ручкой, к которой закрепили тросы. Я уперся ногой и потянул, будто лодочный мотор пытаюсь завести, только не резко.