– Я тоже. Может быть, зайдешь?… – Черт возьми, как пошло звучит. – И я сварю тебе кофе.

– Я предпочту постель. – Он лукаво подмигивает, и мой пульс наконец-то убыстряется. Потом приходит ужасная мысль. Моя спальня напоминает торговый зал после дешевой распродажи. Никак нельзя привести туда Маркуса!

К счастью, он качает головой:

– Хотя мне очень хочется кофе… и всего остального, завтра рано утром я должен быть в парламенте, поэтому придется ночевать дома.

Я придаю лицу разочарованное выражение, хотя в душе, честно говоря, пляшу от радости. Маркусу незачем вступать в мир, в котором есть трусы, висящие на батарее, подгоревшее молоко и обшарпанный туалет. У каждой девушки – свои секреты.

– Значит, до скорого, – говорю я, целуя его в ответ. – Моя сестра угрожает закатить званый ужин и будет рада видеть тебя в качестве почетного гостя.

– Я постараюсь. А твоя соседка? – спрашивает Маркус, покрывая поцелуями мою шею и ключицы. – Сэм и ее бойфренда тоже пригласили?

– Нет, – я смеюсь, – их совершенно точно не пригласили. Аннабель и Сэм друг друга терпеть не могут. И к тому же Сэм и Мада следующие две-три недели не будет дома.

– А что случилось? – спрашивает Маркус, и его руки опускаются ниже. Я закрываю глаза и вздыхаю. Он находит правильные точки. – Что случилось? – повторяет он, и теплое мужское дыхание щекочет мою кожу. – Куда они собрались? В отпуск?

Очень мило, что Маркус спрашивает о Сэм, хотя виделся с ней только раз и был притом обозван шовинистом и капиталистической свиньей (да, Сэм именно такого мнения о нем). Если бы я не знала из газет, что Маркус предпочитает длинноногих блондинок – или кудрявых брюнеток, как в моем случае, – я бы поклялась, что он увлекся воинственной сторонницей «зеленых» (несмотря на дреды). Кстати, он начинает интересоваться и экологическими проблемами. Должно быть, я хорошо влияю на Маркуса.

– Они отправились митинговать. Ну, помнишь, насчет Этти-Вудс, неподалеку от Тэпли, – говорю я, пока он скользит губами по моей шее. – На этой неделе они собираются переселиться прямо в лес.

Я уже бывала в Этти-Вудс, и меня впечатлила замысловатая сеть домиков, веревочных лестниц и туннелей, которые выстроили Мад и остальные. Кто-то играл на флейте, люди пели и болтали, на костре готовился ужин. Совершенно в духе «Великолепной пятерки». Мне самой захотелось остаться, открывать сардинки и пить имбирное пиво, но Сэм вовремя напомнила, что в лесу нет туалетов.

– Они уже там? В Этти-Вудс? – Маркус вдруг замирает. Кажется, он испуган. – Быть не может!

– Пока они только провели канатную дорогу. Но много времени им не понадобится, – охотно объясняю я. – Они собирались переселиться еще несколько недель назад, потом случились какие-то проблемы, и муниципалитет Тэпли остался с носом. Сэм говорит, землю никак не могут поделить.

– О, сейчас уже все уладили, – заявляет Маркус. – Ну, я так слышал.

– Сэм говорит, кто-то дал большую взятку, потому что совет Тэпли изначально выкупил эту землю, чтобы устроить парк-заказник. Этти-Вудс представляет особый экологический интерес.

Я тебя все-таки слушаю, Сэм.

На мгновение Маркус хмурится. Потом он улыбается и рассеянно треплет меня по голове.

– Однако мне пора. Уже первый час, а с утра завтра несколько встреч и интервью на Би-би-си. Хорошо бы выспаться.

Мы целуемся, и, не успев перевести дух, я уже стою на тротуаре и слушаю рев мотора, а Маркус стремительно несется в сторону Лондона.

Я вхожу в дом и пытаюсь успокоить бешено колотящееся сердце. Прежде чем запереть дверь на ночь, проверяю, стоят ли на полу под лестницей, как обычно, ботинки Джея, а затем в одиночестве отправляюсь спать.

На следующее утро я встаю пораньше, поскольку предстоит смена в «Луне», и очень удивляюсь, обнаружив, что на ступеньках сидит Поппи и лихорадочно набирает какое-то сообщение.

– Тебе придется сгонять в Этти-Вудс и отвезти еду, – говорит она, отправляя одно сообщение за другим. – Только что позвонила Сэм. Кажется, новости об акции протеста каким-то образом просочились, и строители собираются явиться сегодня. Сэм полагает, что в группе завелся стукач, потому что подрядчики, похоже, отслеживают каждый ее шаг.

Я страшно удивлена.

– Быть того не может! Вы ведь все друг друга знаете.

Даже непосвященным вроде меня известно, что протестующие всегда сплочены. Даже не верится, что один из них может оказаться предателем.

– В том-то и загадка. – Поппи сердито сдвигает темные брови. – Сэм так хорошо знает своих ребят, что просто в шоке. Но каким-то образом «Тэпли констракшн» предугадывает ее действия на два хода вперед. Сэм опасается, что бульдозеры и краны прибудут с минуты на минуту, поэтому продуктов нужно как можно больше. Извини, что сваливаю это на тебя, но я не вожу, и к тому же кто-то должен остаться в «Луне».

Через полтора часа, после бешеной беготни с тележкой по магазину, я еду в Этти-Вудс. Багажник «Эстер» буквально ломится под тяжестью пакетов, набитых едой. Затовариться было нелегко, поскольку я не вполне уверена, что требуется людям, вышедшим на экологическую тропу войны. Едят ли они мясо – или они сплошь вегетарианцы? Может быть, они отказываются от любой неорганической пищи? В любом случае – как они собираются готовить в домике на дереве? В конце концов я накупила побольше хлеба, сыра, шоколадного печенья, чипсов и фруктов. Во внезапном приступе озарения я прихватила изрядный запас воды в бутылках – не исключаю, что подрядчики захотят уморить их жаждой. Да, самодовольно думаю я, паркуясь у ворот, ведущих к лесу. Я все продумала.

Впрочем, не подумала я только об одном, а именно – каким образом протащить двенадцать тяжелых сумок по глинистой тропе, идущей под уклон. Сначала я пытаюсь нести по шесть пакетов в каждой руке, шатаясь и не чувствуя онемевших пальцев, но скоро валюсь наземь, окруженная покупками.

– Блин, ну и что делать? – сердито вопрошаю я. Земля сырая, брюки быстро промокают, и я никоим образом не дотащу продукты до лагеря самостоятельно. Придется сбегать туда и призвать на помощь какого-нибудь парня посильнее.

Оставив пакеты на земле, я перелезаю через забор и ползу по тропке вдоль берега, отчаянно цепляясь за папоротники и молодые деревца, чтобы удержаться на ногах. Я уже пожалела, что надела сапоги на платформе.

Самым неизящным образом достигнув подножия холма, я карабкаюсь на следующий подъем. Мне уже давным-давно не приходилось так напрягаться, и я добираюсь до лагеря, страшно запыхавшись. Сегодня в Этти-Вудс нет ни музыки, ни общих костров. Люди поднимаются на деревья, используя замысловатую сеть веревок и рычагов, а несколько покрытых грязью парней, выстроившись цепочкой, складывают припасы в зияющее жерло туннеля.

– Эй, Элли! – раздается сверху. Я задираю голову и вижу стройную фигурку Сэм на фоне неба. Головокружительно высоко. – Подожди, я сейчас спущусь!

И она несется к земле в импровизированном веревочном лифте, который опускается под ее тяжестью.