— Извини, не хотел тебя будить, но не смог сдержаться, — шепчет муж, освобождая меня из своего плена.

В комнате темно. Шторы плотно закрывают окна, ночник выключен. По ощущениям — глубокая ночь. Собираю себя из осколков, на которые рассыпалось тело от пережитого восторга. И лащусь, как котёнок к большому и сильному хозяину…

Не хочу ни о чём думать. Даже если завтра всё закончится и снова будет больно, я это как-нибудь переживу. Буду лелеять в памяти и проживать снова и снова каждое мгновение, проведённое вместе. Каждый день, каждую ночь, каждую улыбку. Главное — что у меня есть сегодня.

Избирательная кампания набирает обороты. График встреч очень плотный, нередко мне приходится сопровождать мужа, иногда я езжу на встречи сама. Я втянулась и во многом разобралась. Меня трудно сбить с толку и вогнать в краску неудобными вопросами. С уверенностью могу сказать, что стала сильнее. И источник моей силы — любимый муж.

Нам совсем не сложно изображать семью, потому что мы и есть семья, самая настоящая. Мы вместе во всех смыслах этого слова. Между нами происходит такая химия, которую сыграть не под силу даже голливудским звёздам. Я летаю…

Незаметно подкрадывается Новый год, сажает нас в сани и мчит с высокой горки. Ни притормозить, ни остановиться до самого низа, до финиша невозможно.

В день выборов мы все на взводе. Хотя соцопросы пророчат Вите безоговорочную победу, всегда есть небольшой шанс, что что-то пойдёт не так. К вечеру штаб напоминает муравейник. Все ждут закрытия избирательных участков и оглашения результатов экзит-полла. Когда же, наконец, это происходит, и мы понимаем, что отрыв достаточно большой, чтобы перекрыть любую погрешность, поднимается неимоверный шум и визг.

Всеобщее оживление чем-то напоминает встречу Нового года и первые минуты после боя курантов. Я и сама готова пищать и скакать от счастья, но стараюсь сдерживать эмоции, чтобы соответствовать своему статусу. Я ведь уже без пяти минут жена депутата! Сердце заходится от осознания, что наша миссия выполнена. И я — её часть, я помогла дорогому мужчине прийти к победе. И это не он, а мы победили!

Полагала, что после выборов можно будет расслабиться и поехать куда-то отдохнуть семьёй, но дел у Вити меньше не становится. Он словно цепями примотан к столице и депутатским обязанностям, и мне остаётся с этим только смириться.

Зато ночами он только мой, и мы любим друг друга до исступления. Поверить в то, что это когда-то закончится, просто невозможно. Я вижу восхищение в его глазах. И пусть он не произнёс пока заветных слов, но жестами и поступками уже сотни раз прокричал мне о своих чувствах. Не сомневаюсь, что Витя так же без памяти влюблён в меня, как и я в него…

Год спустя

Странный день. В голову лезут дурные мысли, на душе неспокойно. Дважды с утра звонила в детский сад, чтобы убедиться, что Иришка в порядке. Воспитательница, наверное, решила, что я не в себе, но вежливо заверила, что с моей малышкой всё хорошо.

Написала Зойке и получила в ответ несколько жизнерадостных смайлов. Мужа тревожить не решаюсь. У него сегодня несколько встреч, не хватало ещё его отвлекать. В полдень не выдерживаю и отправляю ему сообщение в мессенджере:

«Позвони мне, пожалуйста, когда будешь свободен».

Скоро обед. Может, он выкроит для меня минутку? Мне бы только услышать его голос — я сразу пойму, не случилось ли что.

Сердце колотится, будто взбесилось. Если бы не рёбра, наверное, выскочило бы из груди как мяч. Пришлось бы ловить его по всей кондитерской. Не припомню за собой такого раньше.

Заказов сегодня много, на расслабление и посторонние волнения нет времени, успеть бы управиться в срок. Собираю торт на детский праздник. Готовлю форму, ацетатную ленту. Коржи тонкие, ровные — девочки-помощницы хорошо набили руку и никогда меня не подводят. Наношу крем и начинку, отправляю торт на стабилизацию в холодильник. Тут же берусь за следующий.

Руки работают почти механически. Это здорово успокаивает нервы, но сердце всё равно стучится о рёбра. Да что ж такое? На ПМС не спишешь, до него ещё далеко.

И Витя, как назло, не звонит. Понимаю, что он, скорее всего, совмещает обед и деловую встречу, а потому возможности набрать меня у него нет. Но можно же было хотя бы короткое сообщение написать, пока ехал в машине!

Злюсь… Не понимаю, на кого больше: на мужа — за то, что не перезванивает, или на себя — за то, что непонятно почему вдруг подняла панику на пустом месте.

Минутная стрелка на настенных часах пробегает круг за кругом. Я едва успеваю закончить с заказами и тороплюсь за Иришкой в детский сад. Радостная дочка скачет вокруг меня, пересказывая события сегодняшнего дня: что ела, с кем и во что играла.

— Представляешь, Валерик дёрнул Машу за косу и стянул резинку. А она заплакала.

— Почему? Ей было больно? — переспрашиваю на автомате, мозг с трудом переваривает поступающую к нему информацию.

Почему Витя не звонит? Всё ли у него в порядке? Ну вот что стоило хоть какой-то смайлик мне прислать, чтобы я перестала дёргаться? С другой стороны, у него рабочий день. Он не должен отвлекаться на всякую ерунду.

— Ну мама, разве ты не понимаешь? Без резиночки коса расплелась, и Маша стала похожа на Бабу Ягу!

— Она сама решила так или кто-то подсказал?

— Валерик сказал и стал смеяться.

По дороге пишу ещё одно сообщение мужу. Но оно тоже остаётся непрочитанным — значит, занят. Это меня немного успокаивает. Вероятно, и позвонить не смог из-за этого. Мало ли какие там у него могут быть дела…

Проходит ещё два часа. Места себе не нахожу, всё валится из рук. В это время Витя всегда уже дома. Иришка ждёт его поиграть перед сном, постоянно бегает смотреть в окно, не заехал ли во двор папин внедорожник.

Сообщения по-прежнему висят непрочитанными, и я решаюсь позвонить помощнику мужа. Он берёт трубку почти сразу.

— Макар, добрый вечер. Вы случайно не знаете, какие у Виктора Борисовича сегодня планы на вечер? Что-то я никак не могу с ним связаться.

— Олеся, тут такое дело… — слышу, что он начинает юлить и мямлить.

И как это понимать? Богатое воображение тут же подкидывает несколько версий, куда в такое время мог деться муж, и почему его помощнику не хватает смелости сообщить мне об этом. Мерзкая ревность тут же поднимает голову и расправляет плечи. Затолкать её обратно в дальний сундук не выходит. Пока Макар подбирает слова, я уже успеваю нарисовать себе кучу картинок с цензом восемнадцать плюс, на которых мой муж в главной роли.

— Вы телевизор сегодня смотрели? — наконец выдаёт помощник.

— Нет, как-то не до того было. А что там?

Не нравится мне его тон и загадки. Хватаю пульт и начинаю лихорадочно переключать каналы. Что ищу — не знаю.