Спустя час застаю её на кухне.

— Олеся, я не хотел тебя обидеть.

— Всё в порядке. Только когда твоя долбанная избирательная кампания провалится из-за того, что тебе никто не станет верить, пеняй сам на себя! Придурок…

Последнее слово она произносит едва слышно, но я его улавливаю. О том, чтобы попробовать затянуть её в спальню, и речи быть не может. И правда — придурок…

Утром уезжаю рано, даже кофе выпить не успеваю. На сегодня назначено три важные встречи и первое общение с избирателями в качестве официального кандидата. Программу мне разработали, но я никак не могу до конца вникнуть во все нюансы. Меня слишком долго не было в стране, да и точечные проблемы моего округа мне чужды и неинтересны.

В голове крутится поговорка: «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Смешно надеяться, что кто-то решит за людей их проблемы. Наше население слишком инертно, люди привыкли, что барин или секретарь парткома за них всё порешает, отдаст указания, кому-то прикажет, кому-то запретит, кому-то погрозит пальчиком — и наступит всеобщая справедливость. Но в современном мире нужно уметь воевать за свои интересы. Хочешь чего-то добиться — действуй, а не жди манны небесной или волшебника.

Все эти новомодные лозунги о полной смене власти до икоты забавны. Как ни крути, а поменять можно только шило на мыло. Потому что всё зависит не от отдельных лиц, а от общего менталитета. Какая разница, какой условный Вася Пупкин занимает кресло в правительстве? Даже самого честного и неподкупного депутата рано или поздно купят. А если не сложит себе цены, то его нагнут и заставят каким-то другим способом. Народ же как бросал мусор мимо урн, так и будет бросать, а потом возмущаться, что Вася Пупкин плохо следит за дворниками. Народ как плевал на законы, так и будет плевать, а виноватым обязательно назначат того же Васю Пупкина. По их мнению, это из-за него у нас в подъездах грязь и лампочки выкручены. Потому что люди считают, что им все всё должны, а они — ничего и никому. Какая ерунда!

Я могу им обещать что угодно. Они поверят любой лапше на ушах — и будут счастливы. С одной стороны, этот факт придаёт мне уверенности в победе, а с другой, делает эту победу особенно мерзкой и грязной. Раздражает необходимость участвовать в этом фарсе.

Нет, конечно, я не собираюсь забивать на свои предвыборные обещания и депутатские обязанности. Возможно, часть проблем округа мне удастся решить. Но точно так же люди могут это сделать и сами. Достаточно лишь приложить немного усилий и проявить инициативу. Другие же обещания так и останутся на бумаге. Потому что проблема не в них, а в соломе в головах у жителей. Пока люди не поменяют её на мозги, пока не научатся быть взаимно ответственными, ничего не изменится. «А вы, друзья, как ни садитесь, всё в музыканты не годитесь»[4]. Занавес.

На этой философской ноте я вхожу в офис Штейнберга. Михаил уже на работе, в его муравейнике, как обычно, все при деле и снуют туда-сюда.

— Что-то ты сегодня похож на Бармалея, — многозначительно подмигивает пиарщик.

А мне неожиданно хочется ему врезать посильнее, потому я уже тихо ненавижу Чуковского и всех его героев оптом. И виной всему — этот самодовольный индюк.

— Н-да, — тянет Михаил. — Вижу, что дома тебя уже построили и достали по полной программе.

— Слушай, а прекратить этот балаган никак нельзя? — заранее зная ответ, всё-таки задаю вопрос, который не даёт мне покоя.

— Охрана, отмена! — задорно выкрикивает Штейнберг.

На его крик в кабинет заглядывает секретарша и смотрит вопросительным взглядом. Он ничего не отвечает ей, только машет рукой, и она исчезает за дверью.

— Не-а, так не получится. Назвался груздем — полезай в кузов, — хохочет.

А мне совсем не до смеха!

— Признавайся, ты намеренно мне их подсунул? Чтобы они меня свели с ума?

— Что, не даёт? — его голос весь пропитан деланным сочувствием, из-за которого кулаки чешутся ещё сильнее. — Плохи твои дела. Теряешь квалификацию.

Дразнит меня специально! И я не выдерживаю, кидаюсь на него и хватаю за грудки.

— А не много ли ты себе позволяешь? — бросаю ему в лицо.

Штейнберг становится серьёзным, стряхивает мои кулаки и поправляет воротник.

— Ладно, пошутили и хватит. Давай обсудим сегодняшние планы и твою речь.

Мне удаётся быстро взять себя в руки. Хотя следует признать — нервы расшатаны. Нужно и вправду начать принимать успокоительное. Потому что я волнуюсь перед встречей с избирателями. Во-первых, я не умею проигрывать. Не скажу, что за тридцать лет у меня были одни победы, но поражения я всегда переживал очень тяжело. И сейчас проиграть выборы для меня — это даже не удар ниже пояса, а катастрофа для моего самолюбия. Проиграть — означает расписаться в своём ничтожестве. Смогу ли я это пережить? Не уверен.

Во-вторых, моя победа нужна отцу и нашему бизнесу. Ни разу его не подводил, и папа знает, что всегда и во всём может на меня положиться. Ради него я готов на многое, в том числе выиграть эту гонку и просидеть пять лет в депутатском кресле вместо того, чтобы заниматься любимым делом. Впрочем, мандат откроет передо мной многие двери, я создам себе надёжный задел на будущее, и бизнес никуда от меня не денется, особенно, когда отец отойдёт от дел.

Минутная слабость из-за обстановки дома быстро забывается. Ничего, потерплю как-нибудь — цель оправдывает средства. Нужно серьёзно поговорить с Лисицей, напомнить о наших общих задачах и штрафах, которые ждут её за нарушение договора. Мерзкий червячок из темноты моей души напоминает, что мне невыгодно угрожать ей. И я обещаю ему вести себя благоразумно.

Встречаться с избирателями побаиваюсь. Да-да, я — не железный, а вполне обычный человек, которому не чужды страхи, волнения и прочие эмоции. Надеюсь, со временем мне удастся научиться не реагировать столь остро на подобные мероприятия, но сегодня мне не по себе. Потому что объективно хорошо понимаю, что далёк от проблем своего округа. И что мой конкурент гораздо ближе этим людям, гораздо больше знает и делает для них. По логике и справедливости, именно он должен стать победителем. Но он уже был у власти, а значит, независимо от заслуг, получил от толпы волчий билет и теперь вряд ли сможет составить мне достойную конкуренцию. Люди неблагодарны, им несвойственно замечать и запоминать добрые дела. Сколько волка ни корми, всё в лес смотрит — это о нашем населении. Даже не знаю, как должен вывернуться депутат, чтобы они были реально благодарны ему за работу. Мода и человеческая глупость творят историю. Не зря говорят, что каждый народ имеет то правительство, которое заслуживает.

Встреча проходит успешно. Заготовленную речь произношу без запинки, люди воспринимают её как надо. Присутствующие задают вопросы. На некоторые отвечаю, от других ухожу — манипулятор Штейнберг научил меня для этого нескольким приёмам, и я успешно обкатываю их. Поражаюсь своему цинизму. Сам себе противен. Но… Цель оправдывает средства. Я должен получить мандат!