Её словно откинуло в прошлое, где всё было понятно и правильно. Где у каждого была ясная роль, и каждый знал, куда двигаться и что ждать от того, кто рядом. По телу прокатилось давно забытое тепло, а губы никак не переставали улыбаться.

– Правильно. Все любят и поэтому…

– Ты нас приглашаешь…

– Добрый вечер.

Сначала Макс перебил Колю. Макс тоже не успел договорить. Его перебил холодный сдержанный голос. До боли знакомый.

Возникший, казалось, из ниоткуда.

Лида не заметила Мирона. Не видела его машины, не слышала шагов. Но реакцию собственного тела прочувствовала. Как бешено екнуло сердце, скатившись куда-то под ребра, и к горлу подступила легкая паника, граничащая с неловкостью, словно Мирон застал её за чем-то неприличным.

Пораженная собственными ощущениями, Лида обернулась.

Мирон подошел к ним. Без шапки, в коротком пальто и костюме, белоснежной рубашке и при галстуке, он снова выглядел иначе. Сейчас никто, смотря на него, не сказал бы, что этот уверенный, стильно и дорого одетый мужчина три недели назад «откинулся» по УДО с зоны. Скорее, скажешь, что он только что сорвался с важного совещания в крупной компании.

У Лиды, глядя на него, свело внизу живота.

Как-то неправильно всё выглядело со стороны. Наверное…

В голове поплыл туман.

Мужчины сразу вытянулись, немного нахмурились. Даже Макс, который с явным интересом посмотрел на подошедшего Скифского, подобрался. Сослуживцы Олега были спортивными ребятами, крепкими, поджарыми, как принято сейчас выражаться. Явно проигрывали Мирону в росте и не только.

Господи, о чем она думает… О каком проигрывании! Но атмосфера менялась на глазах. Накаливалась.

Мужчины оценивали друг друга. Предвзято. Не таясь. Если Коля, будучи крепко и надежно женатым, едва заметно усмехнулся, сделав некие выводы, то Макс, оставаясь к двадцати пяти или к двадцати шести годам – Лида точно не помнила – холостяком, не таился. Сначала посмотрел на Мирона, потом на Лиду.

– И вам добрый, – сбалагурил Макс, сохраняя веселую интонацию.

Лида тоже смотрела в лицо Мирона. Оно ничего не выражало. Абсолютно. Ни одной эмоции. Точно каменное изваяние, и от этого становилось холодно внутри. Радость от встречи с сослуживцами Олега испарилась.

– Лида, – Мирон встал к ней намного ближе, чем полагалось. – Представишь нас?

А у самого взгляд направился на коробку со сладостями.

– Да, Лида, представь нас, – в тон ему сказал Макс, за что Лиде захотелось по-братски пнуть его в голень.

Ей кажется, или друг Олега сейчас нарывается? Откровенно провоцирует? Это что… ревность?

– Мирон, это Максим и Николай. Это Мирон.

Всё. Представила. От неё ещё что-то надо?

Происходящее на небольшой площадке вокруг дома всё больше не нравилось Лиде.

– Приятно познакомиться, – Мирон протянул руку первым.

Лиду отпустило. Мгновение… второе…

Нет, не отпустило. Что-то не давало. Держало за тонкие нити.

Мирон сделал шаг вперед. Первым ему руку пожал Макс, потом Николай. Лида должна была выдохнуть.

Но что-то никак.

Скифский сообщил ей, что патологически ревнив. Она запомнила. И запомнила, как он ей сообщил.

Как будто для него это проблема. Большая.

Что сейчас происходило тогда?..

Лиду снова кинуло в омут противоречий. У неё с Мироном вроде бы ничего и нет. И вот на этом «вроде бы» и спотыкаешься, потому что понимаешь: больше, чем у них сейчас, это только кольцо на безымянном пальце правой руки. И другая фамилия.

Ревновать нет права. Но разве кто-то дает права другому человеку на какие-то определенные чувства?

– Я так понимаю, вы хорошие знакомые Лиды? – продолжил тем временем Мирон, возвращаясь к ней и небрежно, почти между делом приобнимая её за талию.

Характерный жест, против которого любые слова недостаточно весомые. Лида могла скинуть руку.

Не стала.

– Сослуживцы Олега, – сказал Николай, протягивая коробку с пирожными Лиде. – Навещаем иногда Лиду. Чтобы не скучала.

Черт! Что с ними сегодня со всеми? И с ней? Почему в каждой фразе и жесте Лиде видится двойной подтекст?

И не только ей, судя по тому, как сильнее сжалась рука на её талии.

– Похвально, – открыто усмехнулся Мирон. – Но сегодня, парни, дама занята. У нас с ней назначена встреча. Поэтому…

– Отчаливаем, – продолжил за него Макс, пульнув взгляд на молчавшую Лиду. А что ей ещё надо было сказать?

Пригласить на чай мужчин? И как это выглядело бы?

Мирон принял пирожные с нечитабельным выражением лица. Лиде сразу же захотелось их у него забрать. Вот только пусть попробует выкинуть сладости! Или что-то отчебучить в этом русле!

Макс, которого точно черти дергали за усы, подмигнул Лиде. Мужчины попрощались, после чего сели в машину и уехали.

Мирон с Лидой остались одни. Неподалеку от них продолжала неспешно течь вечерняя жизнь обывателей.

– Я не успела приготовить ужин. Поднимешься? – надо было что-то сказать. Лида и сказала. Молчание Мирона било по нервам похлеще отцовского ремня.

Она не понимала, что происходит. Вернее, понимала. Чего уж тут… Встретились лбами самцы во дворе – вот что происходит! Только при чем тут она?! Кажется, подобный вопрос Лида задала ему ещё утром, получив неоднозначный ответ.

Ревность Мирона её не должна задевать. Никак.

У него нет на неё прав…

Тогда почему сердце заходится в тахикардии?

– Поднимусь, – всё с тем же непроницаемым лицом отозвался мужчина, и в этот момент Лиде захотелось крикнуть «стоп».

Громко.

И хлестко.

Внизу живота продолжало скручивать от дурного предчувствия.

Они прошли к двери, код на которой давно был сломан, но хулиганы и местные бомжи ещё не успели облюбовать их подъезд. Вошли и направились к лифту. Так же молча.

Напряжение внутри Лиды закручивалось спиралью. Билось.

– Мирон, что не так? – наконец, спросила она.

Если бы не промывка мозгов от Лисы, она бы попросила Мирона уйти. Снова понесла бы бред про расчет, про долг. Лиса сказала правильно: им надо выходить на другой уровень общения.

Как пара.

Эта мысль смущала Лиду. Получалось, что их пара – на этом слове внутренняя Лида ещё спотыкалась – образовалась из-за незапланированной беременности. Если бы не было её, согласилась бы Лида на содержание?

Нет.

Что бы ни говорил и какие бы условия ни предлагал Мирон. Нет и точка.