— Мне кажется, что ты не можешь приказывать всем, — ответила она, отказываясь смотреть в его темные, гипнотизирующие глаза. Вместо этого она отключила свой компьютер и генератор и закрыла дверь.

«У меня есть кошмары, маленькая Рыжеволоска. Единственный способ держать их в узде состоит в том, чтобы ты спала рядом со мной», — он сказал это так серьезно, невинно, с надеждой.

Шиа улыбалась, когда наливала ему еще одну порцию крови в стакан. Она начинала думать, что обнаружила самого дьявола у себя на пороге. Жак был настоящим искушением.

— Я вынула кол из твоего сердца всего несколько ночей назад, и у тебя там серьезная рана. Если я пошевелюсь, когда буду спать, то могу сильно задеть тебя, и снова откроется кровотечение. Ты же не хочешь этого?

Он взял емкость из ее рук, и пальцы легли точно на те места, где были ее. Когда он делал такие вещи как это, в ее животе начинали порхать бабочки.

«Не из моего сердца, Шиа. Они не попали в мое сердце, как хотели. Разве ты этого не поняла? Твое сердце бьется в ритм с моим, старается ему соответствовать».

— Наверное, ты был ловеласом до того, как они тебя похоронили? — спросила она его, усмехаясь через плечо. Шиа проверила свое оружие, удостоверяясь, что оно чистое и заряжено. — Ты должен выпить это, Жак, а не только подержать. А затем постарайся заснуть. Чем больше ты отдыхаешь, тем быстрее сможешь выздороветь.

«Ты продолжаешь упорствовать, считая себя моим врачом, когда я так нуждаюсь в своей Спутнице жизни, что бы та пришла и легла рядом со мной». — И снова в его голосе слышалось искушение.

— Пей, Жак. — Она пыталась быть строгой, но это было невозможно, когда он выглядел таким нуждающимся в ее обществе.

«Я в отчаянии».

Шиа не могла не покачать головой.

— Ты возмутителен.

Он сделал попытку поднять стакан к своему рту, но его рука затряслась.

«Я не смогу сделать это без твоей помощи, Шиа. Я слишком слаб».

— И ты думаешь, что я тебе поверю? — Она громко рассмеялась, но подошла к нему. — Ты был достаточно силен, чтобы поднять меня одной рукой, когда я тебя нашла. Не смотри на меня таким взглядом «бедного маленького мальчика», Жак, это не сработает.

Но это сработало. Ему необходимо было чувствовать ее прикосновения, ощущение ее пальцев на своих волосах, когда она неосознанно гладила его густую гриву. Ее пальцы задерживались там, словно наслаждаясь прикосновениями так же, как и он. Жак забрал оружие из ее руки и положил его рядом с собой, остро нуждаясь в ощущении ее теплого тела рядом, словно это был хлеб насущный, который могла дать только она. Ее аромат донесся до него — лес, цветы, ночной воздух. Он обхватил ее своей рукой и притянул к себе. Она расслабилась, позволяя ресницам опуститься вниз.

Шиа спала беспокойно, ее тело сильно отяжелело при свете дня. Жак лежал возле нее неподвижно, его рука обхватывала ее талию в собственническом жесте, прижимая к своему тяжелому телу. Несколько раз она пыталась подняться в течение дня, но это было невозможно. Когда она услышала шум возле дома, ее сердце бешено застучало в тревоге, но у нее не было достаточно сил, чтобы дотянуться до оружия. Она знала, что отвечает за их безопасность. И все же не могла себя заставить разлепить глаза, встать и проверить дом, чтобы быть уверенной, что никого не было рядом.

Солнце давно опустилось за горы, прежде чем Шиа удалось заставить себя проснуться. Голод грыз ее изнутри, причиняя боль, но мысль о пище вызывала отвращение. Она изо всех сил постаралась придать себе сидячее положение, чувствуя себя слабее, чем когда-либо. Провела рукой по каскаду своих рыжих волос.

Жак обхватил ее руку своими пальцами, скользя от плеча до запястья. Она была маленькой и хрупкой, но все же у нее была такая внутренняя сила. Его поразило то, что она была такой храброй, смелой и в то же время сострадательной. Жак нашел ее очень загадочной и таинственной. Мир, который он знал в течение семи лет, был миром боли, изоляции и тьмы. Монстр в нем вырос, затмив его душу. Сначала он вообще ничего не чувствовал, было просто нежелание умирать, ледяное спокойствие, обещание возмездия, данного в обмен на свою душу. Жак нашел бы их предателя и человеческих убийц и расправился с ними. Но как только он нашел свою Спутницу жизни, несмотря на разделяющее их расстояние, то начал чувствовать. В нем тлела ярость, которая никогда не затухала, пока он не нашел ответ — цену за потерянную душу. Каждая эмоция, возникавшая у него, была темной и уродливой. Пока Шиа не изменила его. С того момента как она ментально слилась с ним, он нашел приют, становясь частью ее, тенью, такой спокойный, что она не всегда знала, что он был там. И не мог вынести существование вдалеке от нее.

Кулак Жака запутался в ее густых, роскошных волосах. Она вызывала в нем такие ощущения, которые он никак не мог определить. Он никогда не смог бы снова вынести закрытых помещений или одиночества. Никогда не позволил бы Шиа подвергаться опасности. Тихо проклиная свое слабое тело, он поднес ее шелковистые локоны к своему лицу, вдыхая ее аромат.

— Я так устала, Жак, — призналась она, слегка пошатываясь, когда старалась сесть.

Ей казалось странным иметь кого-то рядом, чтобы разговаривать и, просыпаясь, не быть одной. Шиа должно было быть неудобно в этой ситуации — она никогда не делила свою жизнь с кем-то, но все же с Жаком были фантастические дружеские отношения, словно она знала его всю жизнь.

Шиа была всегда одна, в изоляции, устанавливая расстояние между собой и другими. Жак не обращал внимания на ее барьер, проникая в ее голову, словно там ему и место. Шиа была сильно взволнована своей научной находкой, возможно, она нашла ответ, название той болезни, которая ее поразила. Она называлась мерзко — nosferatu. Нежить. Ее вид был осужден жить, скрываясь и ненавидя, в страхе, что их обнаружат. Было важно узнать, был ли это отдельный вид, или это просто было изменение генетического кода, требовавшего кровь, чтобы выжить.

Шиа изучала израненное, но красивое лицо Жака. Он выглядел молодо, нестареющим. Он выглядел измученным, как будто сильно страдал, и все же был словно камень. Она чувствовала власть в нем, словно вторую кожу. Прикусив губу, она отвела взгляд от него, ее изумрудные глаза стали задумчивыми. Его тело могло заживать медленно, но его особенные способности, казалось, возвращались быстрее. Ей пришло в голову, что она должна бояться существа, с которым лежит на кровати. Было очевидно, что он мог быть очень опасным, способным к страшному насилию. Особенно с его израненным умом и глубинным гневом.

Жак вздохнул.

«Мне не нравиться, что ты меня боишься, Шиа».

— Если бы ты не упорствовал в чтении моих мыслей, Жак, — сказала она мягко, испуганная тем, что возможно причинила ему боль, — Тогда бы ты не увидел вещей, о которых я волнуюсь. Ты способен совершить насилие. Ты не можешь отрицать это. Я вижу это в тебе.

Она встала благодаря возвращению сил, и он позволил проскользнуть ее шелковистым волосам между его пальцами. Полузакрыв глаза, Жак наблюдал за отзвуками мыслей, которые мелькали на ее выразительном лице. Шиа была неспособна к отговоркам. Она была словно открытая книга.