Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так и знал. Застряли, — поежился Темыч.
— Спокуха, — подмигнул ему Пашков и, недолго думая, врезал кулаком в стык раздвижных дверей.
Двери послушно отворились. Семеро друзей вышли на шестом этаже.
— И что вы без Пашкова бы делали, — окинул ребят победоносным взглядом Лешка.
— Специалист, — полууважительно-полупренебрежительно произнесла Моя Длина.
— Просто знаю несколько народных способов укрощения отечественной техники, — со сдержанным достоинством отозвался Пашков.
Квартира шестьдесят оказалась на пятом этаже. Дверь, обитая черным истершимся дерматином, выглядела совсем не нарядно. Кнопка звонка была наполовину отколота.
— То ли какая-то голь перекатная, то ли кто-нибудь очень крутой под гнилой лист камуфлируется, — с ходу оценила обстановку Моя Длина.
— Я думаю, мы его лучше потом обсудим, — шикнула на нее Катя.
— Наверное; ты права, — согласилась Школьникова.
Олег нажал на звонок. В квартире прохрипело какое-то допотопное сооружение.
— По-моему, тут все оборудование еще до войны устанавливали, — на сей раз не удержался от комментария Пашков.
— Тебе что было сказано, ребенок? — кинула на него суровый взгляд Моя Длина. — Обсуждение клиента переносится на потом.
— Это, между прочим, не ему, а тебе, Машка, было сказано, — вступился Темыч за Лешку.
Олег, приложив палец к губам, второй раз нажал на кнопку звонка. За дверью вновь прохрипело допотопное сооружение, однако больше никаких звуков не слышалось.
— Ушел, — разочарованно произнес Женька. — Надо нам было все-таки с утра прийти.
— Еще не факт, что он утром бы оказался дома, — покачал головой Олег.
— Придется завтра опять прийти, — сказал Тема.
— Почему завтра? — не понял Пашков. — Можем еще сегодня попозже наведаться. Времени только два часа.
— А давайте к кому-нибудь из соседей зайдем, — предложила Катя. — И они нам скажут, когда Бориса Александровича лучше всего застать дома.
Последнюю фразу она произнесла нарочито громко.
— Правильно! — продолжил игру Олег. — Соседи ведь должны знать.
С этими словами он надавил на звонок квартиры под номером шестьдесят один. Послышалась мелодичная трель. Следом за нею ребята услышали шаркающие шаги. А потом голос:
— Кто там?
— Свои, — крикнул Женька. — Откройте!
В двери был «глазок». За ним что-то мелькнуло. Видимо, хозяйка решила проверить, кто к ней явился.
— Свои? — с подозрением переспросила она.
— Ну, не совсем, — с почти ангельской кротостью проговорила Катя. — Мы к вашему соседу.
«К Миронычу что ли? — осведомились за дверью.
— Нет, — продолжала Катя. — К Воронову Борису Александровичу.
— А я тут при чем? — весьма нелюбезно откликнулась хозяйка квартиры. — К Борьке пришли, к нему и идите. Мы с ним общих делов не имеем.
— Почему не имеете? — вырвалось у Женьки.
Олег состроил ему зверскую рожу и показал кулак. Женька умолк.
— Почему, говоришь, не имеем? — переспросили за дверью. — Потому.
— Исчерпывающий ответ, — так тихо шепнула Таня, что ее услышали только друзья.
— Так чего вам от меня-то надо? — все же спросили за дверью.
— Да мы из его бывшей школы, — принялась объяснять Катя голосом Красной Шапочки. — Нас просили учителя собрать бывших выпускников к юбилею. Вот мы и ходим.
— Борис Александрович просто был гордостью нашей школы! — выкрикнул на одном дыхании Женька.
За дверью словно бы поперхнулись. Затем настала короткая пауза. И только после нее хозяйка квартиры с явственно ощутимым усилием проговорила:
— Борька-то? Гордостью?
Ребята с укором воззрились на Женьку. Всем стало понятно, что его замечание по поводу «гордости школы* не соответствовало действительности. Во всяком случае, женщина за дверью имела какие-то совсем другие сведения о годах ученичества Бориса Александровича Воронова.
— Борька Воронов! Гордость школы! — повторила она и зашлась от смеха.
— Ну, не то чтобы совсем уж целиком гордость, — начал выкручиваться из создавшейся ситуации Пашков. — Просто учителя его очень любили.
— У-у-чи-те-л-я-я! — воскликнула женщина за дверью и расхохоталась еще громче прежнего.
Пашков досадливо поморщился. Кажется, он сработал не лучше Женьки. В это время дверь приоткрылась на длину цепочки. Из щели на семерых друзей с любопытством взирала сухонькая седая женщина лет семидесяти.
— Ну, чего, парень, замолк-то, — обратилась она к Пашкову. — Валяй дальше про то, как Борьку в школе у вас любили.
— Вообще-то, может, его и не все любили, — вынужден был продолжать Лешка. — Так… только некоторые.
— Например, наша учительница! — подхватила Катя. — Она очень просила, чтобы к юбилею школы, а у нас, знаете, шестидесятилетие будет праздноваться! Так вот, — продолжала девочка, — Мария Васильевна говорит:
«Без Бореньки Воронова прямо юбилей будет неполным».
— Не иначе, рехнулась на старости лет ваша Мария Васильевна, — покачала головой соседка Воронова. — На заслуженный отдых, видать, ей пора. Явный склероз.
— Как вы так можете! — великолепно разыграла негодование Катя.— Наша Мария Васильевна — лучшая учительница в школе.
— И мы ее это… — встрял Женька. — Прямо все обожаем!.
— Вот! Вот! — с пафосом подхватила Катя, пока Женька не ляпнул что-нибудь еще. — Ради Марии Васильевны мы и ходим!
— Ну, не иначе все в вашей школе с катушек слетели! —-проговорила сквозь булькающий смех соседка Бориса Александровича. — Чтоб Борьку Воронова к юбилею искали, да еще вроде бы юбилей без него — не юбилей!
Тут Катя решила спешно перевести разговор:
— Скажите, пожалуйста, вы не знаете, когда Бориса Александровича можно дома застать?
— Если тут, то раньше девяти вечера не приходите, — сказала соседка. — Иногда он и после двенадцати является. Дверями хлопает. Спать не дает.
— После двенадцати? — разочарованно проговорили друзья.
— Или утром до девяти попытайтесь, — продолжала давать советы соседка. — А то на работу пойдите.
— А где он работает? — мигом поинтересовался Олег.
— Да тут. В двух шагах. Магазин «Грин-спорт» знаете?
— В Протопоповом переулке? — спросила Моя Длина. — Я знаю. Там тренажеры крутые продаются.
— Вот, вот, — покивала соседка Воронова. — Там наш Борька теперь и работает.
— А как он выглядит? — решила выяснить