кому, как удобней называть. Короче, инструмент кузнеца-воина. Рабочий инструмент и оружие в одном флаконе. Ах да. В случае повреждения, всё тоже восстанавливается. Например, если Олег использует рукоять для парирования, особо острого оружия, то повреждение затянется. Мелочь, а приятно.

Ну и как мы помним, у нас все гвардейцы должны были выхватить плюшки за женитьбу Молота с Мальвиной. Поэтому мечи-ножи получат все, у кого их не было. Олевар сказал, что изготовит их без особых проблем. И не просто мифриловые, а, как и полагается, мифриловый-булат.

В числе получателей у нас так же и Изи с Сёмой. Ага. Выгрыз я признания их гвардейцами. Мы даже с Локи сцепились из-за этого. Так как ребята-то были его. А компенсации должны платить Эдем и компания.

Так орали друг на друга, так орали. За грудки хватались, наступили на мизинчик Эдему, сбили с ног двух богинь из местных, что сбежались послушать великие споры. Ещё одному мужику заехали локтями. Два раза. Разок Локи и разок я. В оба глаза. А нефиг нос совать.

Потом покатились кубарем, зацепив при этом Эдема, не прекращая орать друг на друга, и сыпать угрозами. Когда помятого бога вытянули за ноги из-под брыкающихся нас. Тот, держась за подбитый глаз и помятые бока, взмолился:

— Локи, да отдай ты этому придурку своих локисов. Всё равно он их испортил.

— Ни за что! И так побираюсь по всему миру. А тут ещё лучшие свои кадры отдавать? Ни за что!

Эдем же, схватив, первую попавшуюся богиньку за шкирку и, поставив её перед собой, выкрикнул:

— На вот, забирай. Богиня-то получше пары локисов будет!

Естественно, мы тут же прекратили скандал и пожали друг другу руки:

— С меня бочонок пива, на сотню литров.

— Лучше два, — по привычки продолжаю торговаться.

— А не много?

— А ты что пить не будешь?

— Конечно, буду! — возмущению бога нет предела. — Уговорил. Три, значит три!

И мы, довольные жизнью, направились к своим местам…

— Это что было! — глазки Эдема наливается кровью.

— Откат. Это был откат, — пожимает плечами Локи.

— Какой к Создателям откат⁉

— Алкогольный…

А ещё в гвардию приняли Мальвину с Кариной. Как сказал дедушка:

— Ходите лесом, это же первые славицы. Ничего не знаю. И вообще, Олевар, ты мне должен, за то, что я отговорил Егора тебя убивать.

— А разве это не Эдем за меня выкуп предлагал? А плачу вообще сам по большей части.

— Предлагал он. Платишь ты. Отговорил я.

— Не согласен, — возмущается Эдем. — Славицы и локисы приняты в гвардию после заключения квеста. И сдали его тоже до принятия.

— Внучек, иди за дедушку поторгуйся, а то дедушка старенький, устал.

— Ну вы изверги! — возмущённо вскакиваю. — Довели пожилого человека. А он ради вас…

— Заткнись! — вскидывает руки Эдем. — Олевар, лучше сделай ещё ножей, я потом компенсирую. А то сейчас ещё и щиты ковать придётся.

— Кстати, насчёт щитов…

— Заткнись! — это уже Олевар с Эдемом хором. Злые они. И за что так не любят меня? Вот что я им плохого сделал?

Что же ещё… Ах да. Изи и Сёма. Вату покатали, немного пообсуждали и решили, что им пора менять колер. И переходить в стан «славиц». Собственно, никто против даже не был. Вопрос упирался только в вес этого превращения. Сколько, так сказать, откусить от компенсаций и наград.

Ну и самое вкусное. Это мои крылья. Точнее не только мои. А всей гвардии легиона. Ибо нефиг. Нет. Я, конечно, пытался выхватить крылышки на весь легион, но тут получился облом. Даже дед замахал руками:

— Перебор!

Так что… С Коршунами на удивление оказалось всё просто. У нас же были парашюты. Осталось только превратить их в крылья. Я думал, будут проблемы. Ведь системе не до нас сейчас. Но нет. Оказывается выражение: «Воля гвардейца „Небесного легиона“ настолько сильна, что он носит свой парашют в душе», не пустой звук.

Это наша личная, так сказать, магия. Не от Эдема, а от дедушки Всеслава. Это он же сделал такой подгон парням в своё время. Так что парашюты были частью нас. А теперь вот крылья. И самое приятное, мы можем менять их размеры и форму. Для быстрого полёта или для маневренного, а можно и для планирования. Сделал пошире и паришь себе на потоках восходящего воздуха.

И как оказалось, это почти бесплатно. Ибо, как заявил дед, я имею право на крылья, по праву рождения. И на Эдеме меня, так сказать, ущемили, выдав парашют, вместо крыльев.

Естественно, в этот момент генерал хомяк, отдал команду полковнику жабе, и диверсионные войска пошли взрывать эшелоны. И не только лишь, великий Станиславский, готов был биться в экстазе, выкрикивая:

— Верю!!!

Но и сам Чайковский бросил бы писать «Лебединое озеро», для того чтоб заварить чайку и написать письмо во всемирный комитет признанных театралов. Призывая выйти их на демонстрацию под бой барабанов и скандирование лозунга: «Дайте Мажору компенсацию, он так страдал!»

Я заламывал руки, рассказывая о злоключениях, что приключились со мной только потому, что злобные жители Эдема лишили меня законного права летать. Я заглядывал в глаза всем присутствующим мужчинам, и полапал всех богинь, пока рыдал на их сиськах. Ну кроме бабуль и Хель… И Евы. Ибо ну его нахрен.

Короче. Крылья Коршунам обошлись, считай, на халяву. Было бы совсем бесплатно, но, как говорится, зачем останавливаться на достигнутом, если гешефт так и просится в руки. Как я мог не указать на великую несправедливость?

Призвали на помощь диверсантов. Но лишили их возможности совершать диверсии. Как в таких условиях спасать мир? Как защитить вот этих прекрасных девушек, что так надеются на то, что Эдем устоит перед натиском орд злобной богини Ллос?

И тут я чуть не пошёл на второй круг, мацать телеса женственные, прикольные. Но был остановлен Леофастой… Ибо нефиг увлекаться.

Короче. Что за фигня? Всунули «Перо Ангела» в берет, а я с этим беретом, как тополь среди ёлок. И снять никак. Стукнут злобные враги, по головушке буйной, и улечу я в дали дальние, за пределы мира, что так требуется спасти от нападок врагов лютых. И кто же спасёт этих беззащитных и во всех местах прекрасных богинь.

Да. Совершил третью попытку. Но уже с другой от Леофасты стороны. Но на этот раз был остановлен Теофастой. Да