А потом день стал еще страннее.

Сидя в главной комнате с Майклом, Рафом и Габс на диване напротив него, Зак обнаружил, что гадал, спал ли Майкл вообще. Спал ли он когда-нибудь?

А потом задумался, что вообще лезло в его голову.

— Поздравляю, Зак, — начал Майкл. — Насколько мы можем судить, обошлось без жертв. Думаю, это твоя заслуга.

— Была одна жертва, — тихо ответил Зак, вспомнив доктора. — Доктор с маленькой девочкой на верхнем этаже. Он не оставил своего пациента. Я видел, как он умер. Это было ужасно.

— Храбрый человек, — ответил Майкл. — И я позабочусь о том, чтобы его действия были отмечены, чтобы его семья узнала об обстоятельствах его смерти, — он сделал паузу с уважением, прежде чем продолжил. — Но мы ничего не добьемся, оплакивая его. Так что я нашел тебе офисную работу.

Зак моргнул.

— Работу? — вяло спросил он.

— Ну, «работу». Конечно, они не будут платить тебе. Думай об этом как об опыте. Мне сказали, что очень много людей, ожидающих такой должности, но нам удалось вклиниться…

Зак поднял руку.

— Погодите, — перебил он. Ему потребовалось время, чтобы собраться с мыслями. — Опыт работы где?

Майкл выглядел слегка удивленным этим вопросом.

— В «Daily Post», конечно. Там явно что-то происходит, и нам нужно выяснить, что. Никто не заметит мальчика, пришедшего учиться, если ты просто опустишь голову и будешь слушать.

Зак закрыл глаза и сжал переносицу, пытаясь сохранить ясность ума.

— Я все еще не понимаю, — сказал он. — Тот, что Мастер Головоломок работал на газету, где появились головоломки, не означает, что кто-то в газете замешан во всем этом.

— Верно, — признал Майкл. — Улик нет. Но мы изучили записи телефонных разговоров мистера Хинтона. Коммутатор газеты перенаправлял звонки на его номер в тех случаях, указанных в записках, которые он оставил. И не забывай, он дал нам зацепку.

Зак вспомнил то, что прочитал в записной книжке мертвеца.

Хотел бы я знать, кто он. Наверное, кто-то из газеты. Ладгроув? Я встречался с ним несколько раз. Он — гнилое яблоко…

— Ладгроув? — спросил он.

— Точно. Габс, я полагаю, у тебя есть что-нибудь об этом Ладгроуве?

Габс кивнула и начала читать из файла. Она вела себя не как человек, который чудом избежал смерти.

— Джошуа Ладгроув, — сказала она ясным голосом. — Корреспондент. Живет в доме номер шесть по Галшейлс-авеню, Тоттенхэм. Ранее был рядовым Британской армии. Бесчестное увольнение, хотя он предпочел бы промолчать.

— Знаем ли мы, почему армия выгнала его? — тихо спросил Раф.

— Трусость, — заявила Габс. — Его подразделение было отправлено в Северную Ирландию в начале 1970-х годов. Ладгроув отказался ехать. Его статьи полны критики британского правительства и оборонной политики, и, по общему мнению, у него неприятные работы.

— Ладгроув находится в списке наблюдения MI5, - продолжил Майкл. — В прошлом высказывались предположения, что ему платил ряд иностранных спецслужб, но никому не удавалось подловить его. Следи за ним внимательно, Зак. Я не хочу, чтобы рядовой Ладгроув даже чихнул без твоего ведома, хорошо?

Зак кивнул. Он посмотрел на Габс, а затем на Рафа.

— А что насчет вас двоих? — спросил он. — Чем вы займетесь?

Майкл ответил прежде, чем они успели заговорить:

— У Габриэллы и Рафаэля есть другие дела, — сказал он. — Не стоит недооценивать этого Ладгроува, Зак. Трусы — самые ужасные задиры, и если он замешан во всем этом, он чрезвычайно опасный человек, — он встал и посмотрел в окно с видом на горизонт Лондона. На южном берегу реки все еще виднелся дым — воспоминания об утреннем взрыве. — Ты сейчас не в Мексике или Африке, — продолжил он. — Это другая операция. Просто знакомый старый Лондон. Но не позволяй этому убаюкивать тебя ложным чувством безопасности. У нашего террориста нет сомнений. Он убивает невинных мужчин и женщин в метро и детей в больнице. Это означает, что знакомый старый Лондон сейчас является одним из самых рискованных мест в мире. Наша работа — снова сделать его безопасным.

Он повернулся и снова посмотрел на них.

— С этого момента все вы будете связываться со мной каждые два часа, удерживая цифру один на клавиатуре телефонов в течение пяти секунд. Время проверки — за пять минут до или после часа. Если пропустите по какой-либо причине, дождитесь следующего часа. Не звоните вне этого времени. Если неожиданно позвоните, я буду знать, что произошло что-то неприятное и кто-то выдает себя за вас или принуждает вас. Поняли?

— Понятно, — ответили все трое.

— Мы собираемся здесь каждый вечер в 19.00. И мне нужна информация, Зак. Улики. Я хочу быть абсолютно уверенным в том, что Ладгроув — наш человек, прежде чем мы его поймаем. Хорошо?

Зак кивнул.

— Хорошо, — сказал он.

— Хорошо, — Майкл сжал кончики пальцев и посмотрел на Зака ​​поверх них. — Скажи мне, Зак, — сказал он, и внезапно, после торжественной серьезности разговора прежний огонек вернулся в его зеленые глаза. — Ты когда-нибудь интересовался орнитологией?

— Чем?

— Орнитология. Наблюдение за птицами. Испытывал ли ты когда-нибудь удовольствие, часами отдыхая на мокрой траве, ожидая, пока что-нибудь взлетит?

— Эм, нет.

— Жаль, — Майкл продолжал смотреть на него поверх кончиков пальцев.

— А вы? — рискнул спросить Зак.

— Ни разу с тех пор, как я был в разведке, — ответил мужчина. — Почему-то никогда не было времени.

— Точно. Так почему вы спрашиваете?

— Я упомянул работу? — невинно спросил Майкл.

— Ага… — медленно ответил Зак. — С Ладгроувом, верно?

— Нет. Было бы немного очевидно, если бы мы заставили тебя работать вместе с ним, да? К счастью, «Daily Post» — одна из немногих оставшихся газет, которые печатают ежедневную колонку с заметками о природе. Ты над этим будешь работать. К тому же ты должен выглядеть заядлым орнитологом, так что вот тебе почитать, — он бросил Заку небольшой потрепанный путеводитель по британским птицам.

Заку показалось, или Майкл — серьезный, строгий Майкл — кусал щеку изнутри, чтобы не смеяться? Габс не проявила такой сдержанности. Она открыто улыбалась.

— Знаешь, Раф? — сказала она. — Я всегда думала, что в нашем Заке есть что-то от Билла Одди.

— Это волосы, — серьезно сказал Раф. — Растрепанные.

— Эм, простите, — сказал Зак, не в силах скрыть нотку возмущения в своем голосе. — Не знаю, помнит ли кто-нибудь из вас, но у меня была довольно загруженная пара дней. Почему я должен сидеть в скучной редакции газеты и говорить о птицах?

Майкл внезапно снова стал серьезным.

— Я уже сказал тебе, Зак. Мальчика-стажёра никто не замечает. И не думай, что это не важная работа. Жизни могут зависеть от того, насколько хорошо ты это делаешь.

После упрека Зак молчал.