– У тебя под столом стоит аккумуляторный фонарь. Полистайте эту книгу. Может серьезно пригодиться, – предложил кап-два, кладя на стол небольшой томик в кожаной обложке.

– Слушаемся! – хором ответили лейтенанты, наклоняясь над книжкой, на обложке которой был выдавлен крест и имелась надпись: «Библия».

– Вот это кино! – шепотом выдал Звягинцев, вынимая аккумуляторный фонарь.

– Ты сможешь сделать мне до завтра трезубец или острогу? – спросил Федоров шепотом, близко подвигаясь к командиру подводной лодки.

– И делать ничего не надо! У меня на катере две приличные остроги есть! Мы ею иногда рыбу лучим![54]– немного застенчиво ответил Звягинцев, откладывая книгу в сторону.

– Если завтра туман не рассеется, то попробуем в бухте понырять и погарпунить рыбу! – решил Федоров.

– Меня возьмешь с собой? – с придыханием спросил Звягинцев, прижимая Библию к груди.

– Расскажи, как вы лучите рыбу? – попросил Федоров, напряженно вслушиваясь.

Послышались какие-то осторожные шаги.

– Не обращай внимания! Это старший матрос Забегайло за посудой пришел, – пояснил Звягинцев, наливая половину кружки чая.

Из тумана материализовался высокий матрос в синей робе с ведром в правой руке.

– Завтра к шести тридцати нажаришь картошки с мясом! – приказал Звягинцев, смотря, как матрос ловко складывает грязную посуду в ведро.

– Разрешите пожарить на берегу? – спросил матрос, поворачиваясь всем корпусом к командиру.

– Разрешаю! И приготовь остроги! – в спину уходящему матросу добавил Звягинцев.

– Ты всех матросов по походке различаешь? – удивился Федоров, про себя прикидывая, что неплохо бы всю команду с торпедного катера взять с собой.

– Конечно! Они все по-разному ходят, – отмахнулся Звягинцев, смахивая крошки и два недоеденных куска рыбы на землю.

Стало немного виднее, и Федоров увидел, как к рыбе метнулись два облезлых зверька чуть крупнее кошки.

– Кто это? – снова спросил Федоров, с неудовольствием отмечая, что задает уже третий вопрос, на который не получает ответа.

– Песцы. Они тут ручные, – отмахнулся Звягинцев и, отхлебнув чая, откинулся на спинку стула.

– Никогда не думал, что песцы такие страшные. И как из них получаются такие красивые шубы! – высказал сомнение Федоров, прикидывая, как ему перейти к вопросу о лучении рыбы, который его очень заинтересовал.

Все-таки не очень удобно задавать второй раз вопрос.

– Теперь к вопросу о лучении рыбы! Ты спросил, а я не ответил. Так что начинаем лекцию по лучению рыбы! – пафосно начал Звягинцев и неожиданно вскочил на ноги.

На стул напротив него сел Соколов и, ни слова не говоря, налил себе чая.

Милостиво кивнув, Соколов сделал глоток и требовательно посмотрел на командира катера.

Звягинцев понятливо кашлянул и начал рассказывать:

– Лучением рыбы люди занимаются издревле. Еще в древних хрониках описывают это увлекательное дело. Тогда и рыбы было больше, и она была вкуснее и не такая пуганая. Хотя на островах и в заливах полно непуганой рыбы.

Глотнув чая, Звягинцев пару секунд помолчал и продолжил:

– Лучше всего лучить рыбу поздней осенью и в начале зимы. Надо, чтобы была темная и безлунная ночь и основным источником света была электрическая фара. Берешь аккумулятор, фару и светишь прямо в воду. Буквально сразу рыба подходит и неподвижно стоит. Чем позднее выходите на рыбалку, тем больше рыбы привезете! Ты ее бьешь острогой и выкидываешь в лодку.

– А с берега нельзя ловить? – удивился кап-два.

– Можно и с берега, но тогда должна быть приличная глубина! Лучше на лодке, и обязательно должен быть человек с сачком! Рыба, бывает, срывается с остроги и уходит в воду. Лучение очень увлекательное занятие! Бывало, как в час ночи начинали, так заканчивали утром, когда совсем разряжалась аккумуляторная батарея. Очень прилично ловятся щука, судак и лещ. Очень недурственно попадается рыба в озерах Осташевского района. Озера там с очень прозрачной водой, и рыба издалека видит свет. В озерах огромное количество судака и щуки. Мы, бывало, по пятьдесят килограммов рыбы за пару часов вылавливали! – распинался Звягинцев.

«Оказывается, ты откуда-то из-под Твери! И довольно профессионально занимался лучением рыбы», – отметил про себя Федоров, отмечая, что на землю опустилась темень.

– Хватит болтать, товарищи лейтенанты! Пора спать! – вставая из-за стола, приказал кап-два.

Утро разбудило Федорова вкусными запахами жареной картошки и рыбы.

Первым выбравшись из палатки, Федоров сбегал за ближайший камень и обнаружил маленькое озерцо в двадцати метрах, в котором слышалось довольное хрюканье.

Обойдя камень справа, Федоров увидел, что в озере купались три моряка, довольно хрюкая и гоняясь друг за другом.

Озеро было метров сорок длиной и метров двадцать шириной и имело овальную форму.

– Не холодно купаться, товарищи краснофлотцы? – спросил Федоров, останавливаясь на берегу.

– Совсем тепло! – ответил здоровенный рыжий краснофлотец и приличным кролем, на четыре гребка[55], поплыл к берегу, на котором стоял Федоров, внимательно наблюдая за последним матросом.

«Мышцы смазаны[56], а вот плечи широкие и ноги, особенно ниже бедер, накачаны. Парень явно занимался плаванием много лет. Надо переговорить с Соколовым насчет рыжего. Если он под водой еще хоть немного ходит, то готовый водолаз-разведчик!» – прикинул Федоров, медленно снимая китель.

Выскочив на берег, краснофлотец быстро вытерся метровым куском байки и, одеваясь, попросил:

– Вы только командиру нас не выдавайте!

– Хорошо. Только байку мне оставьте! – приказал Федоров, в темпе скидывая с себя всю одежду.

Краснофлотцы, синхронно кивнув, рысцой побежали в сторону катера. Если матросы топали, как кони, идущие по укатанной грунтовой дороге, то рыжий двигался мягко и упруго, как огромный кот.

Секунду подумав, Федоров скинул и трусы, трезво рассудив, что женщины тысячи на полторы километров навряд ли рядом наблюдаются.