Наконец из дверей резиденции не спеша выбежала лабрадор Кони и, приветливо виляя хвостом, первой запрыгнула в предупредительно открытую дверцу и неплохо устроилась на заднем сиденье. Похоже, она так делает всегда и исключений не бывает. Александр Волошин забрался на заднее сиденье вслед за ней.

Владимир Путин вынужден был обойти машину и сел с другой стороны. Таким образом, Кони оказалась посередине. И все они куда-то уехали.

Президента Путина спросили, чего он не может себе позволить, а очень хотел бы. Он сказал:

– Не могу выйти за рамки Конституции РФ. Хотя иногда очень хочется. Причем этот тот случай, если нельзя, но очень хочется, то все равно нельзя.

* * *

Президент России с особым чувством поздравляет народного артиста СССР Тихона Хренникова, которому именно в этот день исполняется 90 лет, и говорит о том, что среди премий в области литературы и искусства есть и требующая особого внимания – за дизайн авиационной техники создателям самолетов Су-26, Су-29, Су-31 и их модификаций.

– Как хорошо, что у художников нынче есть возможность работать так, как диктует им собственное представление о прекрасном! – восклицает Владимир Путин.

* * *

Президента России спросили, почему не работают законы, и господин Путин очень оживился:

– Тех, кто пишет законы, тысячи, а тех, кто думает, как их обойти, миллионы.

Интересно, он сам в большинстве или в меньшинстве?

* * *

Президент России принимал участие в учениях Балтийского флота вместе с президентом Польши Александром Квасьневским. Президенты наблюдали за учениями с борта ракетного крейсера «Маршал Устинов». Группировка, которую возглавлял «Устинов» (Северный флот), должна была выдержать ракетную и торпедную атаку группировки, которой руководил командующий Балтийским флотом Владимир Валуев.

Раздалась команда:

– Атаковать подводную лодку! Но, увы, она атаковала нас раньше.

– Стрелять будет «Адмирал Левченко»! – сказал Владимиру Путину министр обороны Сергей Иванов.

– А если промажут? – спросил президент.

В это время Владимир Путин по предложению адмирала Куроедова вглядывался в мрачную глубину балтийских вод, рассчитывая увидеть там торпеду.

– Если с «Левченко» промажут, на нас торпеда пойдет, – заключил Сергей Иванов.

– Так они с «Петра»-то (атомный ракетный крейсер «Петр Великий». – А. К.) долбанут по ней? – озабоченно спросил президент.

– Долбанут, – успокоил его главком.

– А если и они промажут?

– Ничего страшного. Торпеде установлена такая глубина хода, чтобы она не попала в корабль. Ого, да «Петр» поражен!

Владимир Куроедов был по крайней мере заинтересован этим фактом. Он сбегал в рубку и что-то уточнил.

– Да, так точно. Молодцы подводники! Дело в том, что это наша лучшая подводная лодка! – бодро обратился он к Александру Квасьневскому. – Практически бесшумная…

– Саш, а Саш! – обратился к польскому президенту и Владимир Путин. – Пора валить отсюда!

– Да ну что вы, – расстроился адмирал. – Все нормально! Вы знаете, какая на «Петре» система защиты?

– А что же она не сработала?

– А мы ее не включили, – разъяснил адмирал Куроедов.

* * *

Принимая рапорт у командующего Балтийским флотом Владимира Валуева, Владимир Путин, выслушав его, вдруг хмуро спросил:

– Так это вы стреляли по нашему кораблю?

Командующий растерялся. Он ни за что не хотел признаваться, что это он стрелял. Но и скрывать правду было страшно. В итоге фраза, которую он произнес, дорогого стоила:

– Относительно да!

– Поздравляю. Хорошо стреляли! – без улыбки пожал ему руку Владимир Путин.

* * *

После заседания президиума Госсовета я не удержался и спросил президента, легко ли ему дышалось на очистных сооружениях Ростова-на-Дону. Владимир Путин ответил так быстро и напористо, словно готовился к этому вопросу всю жизнь. Он сказал, что вообще-то не только отдыхает на Сардинии, но и бывает в тех местах Российской Федерации, где не всегда, по его словам, приятно пахнет.

– Более того, именно в таких местах и надо бывать почаще, – с упреком произнес президент.

* * *

Чем дальше мы углублялись на территорию лагеря «Орленок», тем больше детей попадалось на нашем пути. В основном они стояли в кружок, обнявшись и раскачиваясь из стороны в сторону и бормоча что-то себе под нос. Мне постепенно становилось не по себе. Лагерь все больше напоминал приют тихих начинающих сумасшедших.

Через некоторое время в лагерь на вертолете прилетел и Владимир Путин. Он почти сразу попал в один такой кружок. Члены этого кружка обрадовались президенту и стали передавать ему импульс. Сначала они долго пожимали друг другу руки, а потом вопросительно смотрели на Владимира Путина. Наконец, один пионер не выдержал и приветливо спросил президента:

– Ну, вы чувствуете наш орлятский импульс?

– Чувствую, – быстро кивнул Владимир Путин.

Он, видимо, понял, что надо во всем соглашаться с этими ребятами.

* * *

Президент России Владимир Путин встретился со студентами и преподавателями Колумбийского университета.

Американский паренек, хорошо говорящий по-русски, признался, что ему очень нравится, как по-русски говорит Владимир Путин.

– Что-что вам нравится? – переспросил его президент.

– Как вы… – замялся паренек, – режете правду-матку.

– Случается, – пожал плечами президент.

– А как вы употребляете крепкие выражения!

– Вы преувеличиваете мои способности!

– Ну, можно сказать, крылатые выражения… – Паренек умел подбирать слова. – Вы считаете, они являются неотъемлемой частью языка?

– Я ведь не филолог, – пояснил президент. – Но у меня есть мнение. Вот российская знать одно время разговаривала в основном на французском. Встает вопрос: что с этой знатью произошло?

Владимир Путин сделал паузу и испытующе посмотрел на паренька, словно сомневаясь, что тот знает. Но тот, видимо, знал. Кивнул, во всяком случае, уверенно.

Русскую знать подвело, таким образом, знание французского. Недаром сам Владимир Путин уже не первый год учит английский.

Милая девушка из Колумбийского университета спросила президента России насчет свободы слова. Она сослалась на мнение тех людей, которые считают, что Владимир Путин попирает эту свободу.

– Да у нас не было никогда свободы слова, так что я не знаю даже, что попирать! – недоуменно воскликнул российский президент.

Американцы оценили свободу его слов.