— Очень вкусно. — Его губы скривились в насмешливой улыбке. — Хочешь попробовать?

— Да, я бы попробовала, — покраснела Изабелла, чувствуя, как заколотилось сердце.

Мак поднес к ее рту жирно намазанный кусок лепешки. Изабелла взяла его губами, пытаясь языком подтолкнуть себе в рот. Тело Мака заныло от безумного возбуждения, пока он наблюдал, как она жевала и глотала.

— Вот еще здесь немного есть.

Мак поднял большой палец, перепачканный сливками.

Он ждал, что Изабелла оттолкнет его, состроит презрительную гримасу и объявит, что игра закончена. Вместо этого она поднесла его руку к своему рту, обхватила палец губами и слизала сливки.

— Ты жестокая женщина, — простонал Мак. — Бессердечная.

— Это почему?

Изабелла отпустила его руку и откинулась на спинку софы.

— Искушаешь меня, делая этот глоток.

— Но ведь ты сам отказываешься удовлетвориться глотком.

— Мне не нужен только один глоток, Изабелла. — Мак поставил тарелку на стол и провел рукой по волосам. — Я хочу тебя всю. Опять и опять, на всю оставшуюся жизнь. Это то, что подразумевает под собой брак, жена моя. Вместе навсегда. Связанные любовью.

— Из чувства долга, ты хочешь сказать.

— Англичанка, — рассмеялся Мак, — если бы ты думала, что брак бывает только из чувства долга, ты бы никогда не сбежала со мной. Когда мы встретились, ты же не думала что-нибудь вроде «Ах, вот он, лихой повеса. Убегу-ка я с ним, чтобы исполнить чувство долга». Нет, ты хотела совсем другого, вместо того чтобы выйти замуж за какой-то высохший пенек, который выбрал для тебя твой отец.

— Возможно, но судя по тому, что я видела, большинство браков превращаются в обязанность и привычку.

— О Господи, Изабелла, — откинулся на подушки Мак, — ты убьешь меня своим пессимизмом. Ну посмотри на Йена и Бет. Они сходят с ума друг по другу. И ты утверждаешь, что их брак превратился в скучную обязанность и привычку?

— Конечно, нет.

— И твой брак тоже не превратился в обязанность, признай это.

— Да, — тихо откликнулась Изабелла, — мой тоже не превратился.

«Спасибо тебе, Господи, за это. — Мак помнил те ночи, когда они, обнявшись в экстазе, медленно двигались, пока не находили ритм, устраивавший их обоих. — Обязанность… Какая чушь!»

— И доказательством этого является то, что, когда я свел тебя с ума, ты сбежала, — продолжал Мак. — Исполненная долга женщина осталась бы и терпела меня.

— Боже мой, мне жаль такую женщину.

— Знаю, потому что ты не такая. Тебе надо было как следует стукнуть меня по голове, причем неоднократно, чтобы я пришел в чувство.

— Но может быть, мой уход был нацелен именно на это.

— Ты определенно привлекла мое внимание. — Мак потянулся к кувшинчику со сливками, чтобы скрыть свою боль, обмакнул в сливки два первых пальца и лукаво подмигнул Изабелле. — Теперь я осмелюсь спросить тебя, моя прекрасная леди из академии мисс Принта: с какой части моего тела ты хотела бы слизнуть эти сливки?

Леди с Маунт-стрит удалилась в свой загородный дом, где уже стали легендарными приемы, которые она проводит на открытом воздухе. Вид у нее очень довольный, несмотря на неожиданное отсутствие мужа. Она представила гостям поэтессу, которая, вероятно, покорит Лондон. Непокорный лорд, которого наиболее скандальная газета связывала с нашей леди, получил холодный и однозначный отпор, чем вызвал бурную радость газеты, ведь леди остается столпом добродетели.

Июль 1876 года

Изабелла уставилась на капли сливок, застывшие на пальцах Мака, и во рту у нее пересохло. Она не отрывала глаз от его пальцев, чтобы не видеть его лукавой улыбки и блеска в глазах.

Мак не думал, что она сделает это. Он думал, что она попросит его уйти или сделает резкое замечание. Он не думал, что она осмелится наклониться и осторожно поднять складку его килта. Но она сделала это.

— Что ты говорил, шотландцы носят под этим? — поинтересовалась она.

— Изабелла…

У Мака расширились зрачки и стали похожи на черные мерцающие угольки.

— Если ты думал, что твой вызов заставит меня покраснеть, как школьницу, то ты ничего не знаешь о школьницах.

Мак рассмеялся, но тут же замолчал, когда Изабелла встала, подошла к двери и повернула ключ в замке. Мак сидел на софе и следил за ее действиями с остолбеневшим видом.

— Сливки текут, — сказала Изабелла.

Мак перевел взгляд на струйки сливок, стекавшие с его пальцев. Изабелла подошла к нему, взяла за руку и облизала сливки.

Мак всегда был приятным на вкус. Изабелла наслаждалась нежной сладостью сливок, смешанной с острой соленостью его кожи.

Изабелла села и опять коснулась килта:

— Покажешь?

Мак с трудом сглотнул, ему уже было не до шуток. Он взялся за подол килта, сделал глубокий вдох и резко задрал его вверх.

Под килтом ничего не было. Изабелла увидела напряженно выступающую плоть. Дыхание Мака участилось, и восставшая плоть едва заметно пульсировала ему в такт. Изабелла помнила свои ощущения, когда держала ее в руках, а еще она помнила, как касалась ее губами.

Маку всегда нравились ее ласки. Он даже шутил иногда, что в академии мисс Прингл Изабелла, должно быть, изучала науку о том, как доставить мужчине удовольствие.

— Это ты научил меня, Мак, — шептала Изабелла.

Он никогда не ходил в одном килте, ничего не надев под него. Изабелла точно знала, что Мак обычно носил подштанники, утверждая, что килт — это, конечно, традиционно шотландская одежда, но он не собирается морозить свое «хозяйство» в угоду традициям.

Сегодня ради нее он не надел ничего. Чтобы подразнить ее.

Ну что ж, настало время Изабелле поменяться с ним местами.

— Встань, — сказала она Маку.

Мак до смешного быстро вскочил на ноги, по-прежнему удерживая задранный вверх килт. Изабелла взяла кувшинчик с взбитыми сливками, обмакнула туда пальцы и намазала кончик его плоти.

— Ведьма, — выдохнул Мак.

Ему нравилось так называть ее всякий раз, когда она начинала какую-нибудь игру.

Это слово превратилось в стон, когда Изабелла наклонилась вперед и обхватила губами его плоть. Руки, удерживавшие килт, сжались в кулаки. Мак не потянулся к ней, не дотронулся до нее, он просто держал килт побелевшими от напряжения пальцами.

Изабелла слизала сливки с верхушки плоти и по бокам, куда они успели растечься. Мак немного покачнулся на пятках, но устоял на ногах.

Изабелла почувствовала, как по телу прокатилась волна предвкушения. Сердце бешено колотилось в корсете, грудь набухла, и ее собственная плоть истекала горячим желанием.