о маме, но даже теперь не испытываю ничего… Мне словно наплевать, в порядке ли она сейчас. Это и есть полное безразличие? Представляю Байрона… Джеймса… Ни-че-го!.. Совсем ничего.

Люциторум ослабляет своё магическое влияние, и на меня разом нахлынывают эмоции: страх, горечь, боль. Без них жить лучше, да только я не хочу стать такой же, как он.

— Подумай, Адалин. Я не тороплю тебя. Мне хочется сотрудничать с живым существом, а не марионеткой, в которую ты превратишься, если не согласишься содействовать мне по доброй воле.

И это только одно из побочных явлений печати тьмы, ведь так? Люциторум сказал, что их несколько, но озвучил пока одно. Что-то подсказывает мне — не самое страшное.

Дверь кабинета открывается, и в него залетает Джеймс. Взъерошенный, с кровавыми потёками на губах, он испуганно смотрит на меня, а потом переводит злой взгляд на своего повелителя.

— Что ты с ней сделал? — цедит принц Тьмы сквозь зубы, и мне страшно от звучания его голоса.

Кажется, словно воздух в помещении резко накаляется, приобретая запах дыма и серы. Не хочу, чтобы из-за меня сейчас разыгралась драма. Вот только и встревать не могу, ведь эти двое так смотрят друг на друга, что не услышат писка с моей стороны.

— А что я мог сделать с ней? — задаёт встречный вопрос Люциторум, с ухмылкой поглядывая на своего помощника. — И должен ли был? Братец промыл тебе мозг в отношении меня, и ты передумал играть на моей стороне, Джеймс? В ином случае я не могу придумать объяснения такому явному недоверию с твоей стороны.

— Ты в порядке? — принц Тьмы оборачивается в мою сторону.

Пусть до сих пор неприятно чувствую себя после демонстрации тёмным повелителем его силы, но всё же киваю. Нехорошо будет начинать ещё один скандал, где победитель предопределён. Джеймс и без того пострадал на встрече со своим братом. Свет пытался вразумить Тьму?

— Прекрасно. Почему она здесь? Воспользовался моим отсутствием, чтобы переманить мою игрушку себе? Не надоело? Сначала Тори, хоть до меня ты её даже не замечал…

— Отбрось эту ревность. Тебе было наплевать на Тори, и мы оба прекрасно знаем это Джеймс. Ни к чему ссориться, ведь я спас твою игрушку от заварушки, где её хотели обменять на тебя.

— Это правда? — Джеймс снова переводит взгляд на меня и вновь получает в ответ короткий кивок.

— Извинений я от тебя не жду. Расскажешь, как прошла встреча с братом, позже, а пока приведи себя в порядок и развлекись, что ли со своей игрушкой, чтобы скинуть напряжение. А то становишься невыносимым. Ты ведь знаешь, что воздержание негативно сказывается на магической энергии, когда тебя так сильно влечёт к кому-то? Так вперёд, Джеймс. Я тебя не удерживаю.

— Пойдём, — глухо буркает Джеймс, бросив на меня мимолётный взгляд.

Я встаю, чтобы проследовать за ним, но замечаю, как смотрит на меня Люциторум. По его взгляду понятно, что именно тёмный пытается донести до меня — он не хочет, чтобы я рассказывала Джеймсу о предложенной сделке и рассчитывает на положительный ответ. Вот только я понимаю, что заключение сделки ни к чему хорошему не приведёт. Я понятия не имею, получится ли у меня повлиять на исхитов, а если получится, то это принесёт немало бед моим друзьям. Не хочу ради остатка чувств вставать на противоположную им сторону. Зло никогда не победит добро. Тьма будет свержена — это неоспоримый факт. И так думает ведьма, в которой тьмы теперь куда больше чем света.

Безмолвно двигаясь следом за Джеймсом, я раздумываю над происходящим, а когда оказываемся в моей комнате, принц Тьмы разворачивается, словно хочет оставить меня. Так просто? Без единого ответа на вопросы, коих в моей голове сейчас роится немало?

— Ты не можешь просто сбежать, — констатирую факт я. — Позволь мне позаботиться о тебе и обработать ссадины?

Во взгляде Джеймса загорается огонёк надежды. Он явно не ожидал услышать от меня таких слов, а теперь смотрит, затаив дыхание, но не двигается с места.

— Позволь мне позаботиться о тебе, — повторяю я. — Мы вроде как не чужие друг другу люди, и раньше ты был куда более открыт со мной. Не доверяешь мне?

— Ведьмуля, я просто устал. Ладно…

Джеймс сдаётся, проходит и плюхается на кровать. Он постанывает себе под нос, круговыми движениями разминая плечи.

Я ищу в шкафчике аптечку, такие выдавали всем студентам академии на всякий случай, если поранишься или случайно обожжёшься во время создания зелья, например. Достаю её, стряхиваю пыль и приближаюсь к принцу Тьмы. Дрожащими пальцами открываю крышку, достаю перекись и ватные тампоны, хорошенько смачивая их. Кровь на губах парня запеклась. Надеюсь, избавившись от этой корки, не обнажу болезненную рану. Осторожно обрабатываю, а Джеймс прикрывает глаза, расслабившись и полностью доверившись мне, но стоит мне закончить, как он хватает за запястье, сжимая мягко, но при этом удерживая рядом.

— Нужно нанести мазь… — шепчу я.

— О чём ты говорила с ним? Я знаю, он мог велеть тебе молчать, но мы на одной стороне, ведьмуля. О чём ты общалась с Люциторумом?

— О тебе, — выдавливаю из себя я.

Как странно — раньше я бежала от голосов, появляющихся в голове, а теперь так отчаянно нуждаюсь в совете Энергии. Мне хочется знать, могу ли я раскрыться Джеймсу, не сделаю ли этим только хуже в первую очередь ему.

— Обо мне? Очень интересно! А поподробнее?

Рассказываю о потасовке, случившейся на тренировочной площадке, и о том, как Люциторум забрал меня в свой кабинет, умолчав о сделке, предложенной тёмным в ответ на снятие клейма. Всё это время Джеймс держит меня за руку, нежно поглаживая подушечкой большого пальца.

— Тори… свернуть бы этой дряни шею, — зло цедит Джеймс и отпускает меня.

На коже до сих пор остаётся тепло его прикосновений, пробирающее до мозга костей. Мне хотелось бы доверять принцу Тьмы, но могу ли я?

Подцепив указательным пальцем немного заживляющей мази из баночки, я наношу её на губу Джеймса, и он стонет себе под нос.

— Больно? — испуганно спрашиваю я.

— Приятно, ведьмуля. Даже не представляешь, насколько приятно.