Впрочем, это уже меня не касается, — спохватилась вдруг она, — Возможно, это и к лучшему. Может хоть тогда ты на школьном балу меня хоть раз на танец пригласишь, — мягко улыбнулась она.

— Без проблем! Хоть на все! — легкомысленно отмахнулся я.

— Ловлю на слове, — посерьёзнела вдруг она, и в этот момент прозвенел звонок на урок.

* * *

Я устало практически лежал на парте, и уныло пялился в окно. Там был чудесный солнечный сентябрьский день, птицы весело скакали по веткам, ветер играл с листьями деревьев, даже мухи как-то задорно бились об стекло, и всё это очень диссонировало с тоской, охватившей весь класс на последнем, шестом уроке.

Никогда не думал, что литература может быть настолько скучной… Мы проходили творчество одного из поэтов девятнадцатого века, некого Евгения Боратынского.

— … относился к величайшим поэтам современности. Критики отмечали в его стихах редкое сочетание глубокой мысли и сильного чувства, а трагизм и надрывность строк обеспечили поэту необыкновенную популярность в светском обществе, — невыносимо скучным голосом читала из учебника пожилая учительница, и смысл от такого формата занятия от меня напрочь ускользал. С тем же успехом мы и сами это всё могли прочитать.

В классе царила сонная тишина. Под конец учебного дня даже самые шебутные подростки вымотались, и сейчас молча полулежали на партах.

В целом, можно сказать, первый день в школе сложился для меня удачно. Учителя были в курсе моей ситуации, расспросами не донимали, и искренне радовались, если я сам проявлял инициативу, поднимал руку и отвечал на поставленный вопрос, что даже позволило получить мне несколько пятёрок. Одноклассники тоже, в целом, отнеслись ко мне на удивление нормально.

Первый урок и перемену они ещё опасливо присматривались ко мне со стороны, но начиная со второй перемены начали уже по одному — по два подходить, расспрашивать про мою амнезию, делиться абсолютно не содержательными новостями, и то и дело восхищались, как я чётко поставил на место главаря змей и того дрища из моего первого дня новой жизни. Слухи тут расходились быстро. Да и подростки же. Для них достаточно продемонстрировать свою крутизну пару раз, и вот уже ты для них чуть ли не кумир.

Единственное, что было странно и вызывало у меня вопросы, это то, что к Лизе так никто и не подходил и все перемены она проводила или одна, или со мной. Это явно было неспроста и очень похоже на какой-то бойкот… Я не стал приставать к ней с расспросами, но поставил себе мысленно галочку поговорить с ней об этом после школы.

Наконец, прозвенел звонок, и я с облегчением потянулся. Свобода!

— Ты на такси домой или пешком? — поинтересовалась Лиза, собирая рюкзак.

— Пожалуй, пешком пройдусь. Погода отличная, подышу свежим воздухом, — решил я, и стал тоже собираться.

— Проводишь меня? — неожиданно попросила она, не глядя на меня.

— Без проблем. Давай пройдёмся.

— Тогда подождёшь меня внизу? Я зайду кое-куда ненадолго. И захвати мой рюкзак, пожалуйста,

— Хорошо, — пожал плечами я.

Она быстрым шагом вышла из класса, а я с двумя рюкзаками пошёл к выходу, то и дело прощаясь с одноклассниками и невольно прислушиваясь к разговорам.

Кто-то обсуждал какие-то аниме, кто-то фильмы. Девчонки восхищались каким-то певцом, дружно млея от его милоты. Кто-то из парней рассказывал благодарным слушателям, как он буквально вчера кому-то навалял, причём, сразу нескольким. Собеседники справедливо сомневались в его подвигах, не стесняясь в выражениях, но всё же слушали.

Какие же они всё-таки ещё дети… Неужто и я таким же был? Или я и сам такой, просто не замечаю этого? — думал я, уже спускаясь по лестнице. А вот на первом этаже меня уже ждали…

* * *

— Припадочный! Сюда иди, — нервно-срывающимся голосом позвал меня дрищ, стоявший в окружении группы парней, с ухмылкой смотревших на меня. Как там его Лиза называла? Орлов, кажется?

Я демонстративно его проигнорировал, скинул рюкзаки на свободный диван, и безмятежно уселся рядом с ними, даже не глядя в сторону придурка.

— Ты глухой, что ли? Сюда иди, я сказал! — продолжал разоряться тот, стоя у дверей раздевалки.

Я зевнул и закрыл глаза, и даже не играл при этом. Действительно хотелось спать. А позицию игнорирования я выбрал специально. Тут же как, подойдёшь — скажут, прогнулся. Не подойдёшь, огрызнёшься, скажут, первый начал конфликт. Мне оно надо? Ему надо — пусть сам подходит и начинает, а там поглядим, куда всё это вывернет.

— Слышь, Орёл, он походу тебя игнорирует, — догадался кто-то из его дружков, — Издевается. Ты бы сам уже подошёл, да объяснил, что к чему. А то мы так с тобой до вечера тут простоим. Да и из учителей может кто-то на твои крики выйти.

Орлов ничего на это не ответил, но нехотя пошёл ко мне.

— Эй, придурок. Ты оглох что ли? Не слышишь, когда к тебе обращаются? — процедил он, подойдя ближе.

— Ну почему. Когда ко мне обращаются — слышу. Тут же какого-то припадочного звали, а меня точно не так зовут, — нехотя отозвался я, открыл глаза и насмешливо глянул на него, — Тебе чего, убогий?

— Пошли выйдем, поговорим, — кивнул он в сторону выхода, — Пора объяснить тебе, где тут твоё место. Слишком много ты о себе возомнил в последнее время.

— Ну так тут объясни? В чём проблема? — потянулся я, — Лично я никуда не тороплюсь пока.

— Он, похоже, опять струсил! — радостно крикнул он своим дружкам, — А вы говорите, он изменился. Нет, всё тот же. Стоило позвать по-мужски поговорить, как сразу зассал.

Дружки его дружно заржали, а толпившиеся в холле школьники, нет-нет, да поглядывали на нас, показывая живой интерес к нашему диалогу.

— Ты бы конкретнее говорил, что тебе от меня надо, прежде, чем такими обвинениями кидаться. И где твои манеры? Что за речь такая — зассал. Ты быдло, что ли, а не дворянин? Хочешь что-то сказать мне — говори здесь, нет — свали нахрен и не мешай отдыхать, — лениво произнёс я, не ведясь на дешёвые провокации. Детский сад какой-то, честное слово.

— А он не может с тобой тут поговорить, — вмешался тут подошедший Демидов. Опять он… Преследует меня, что ли?

— Тут же учителя в любой момент помешать вашему разговору могут. Да и нельзя подобные «разговоры» на территории школы вести, — продолжил он, ехидно глянув на дрища.

— Так он драться, что ли зовёт? — сделал я вид, что только догадался, — А что ж сразу так не сказал? Ерунду какую-то несёт. Их же вон, целая толпа. Между собой и говорили бы, если так