– Ты уже это говорил.

– Это правда. – Он вздохнул. – Брин, я приходил к вам домой, разговаривал с твоим отцом, пытался отговорить его продавать картину. Потому что я знал, нутром чувствовал, – он приложил руку к сердцу, – что картина поддельная. У меня не было доказательств, только ощущение, но этого было для меня достаточно, чтобы попытаться отговорить его от этой затеи. Через день после моего второго визита заголовки газет уже пестрели сообщениями о его аресте.

– Ты хочешь сказать, что прессе все рассказал мой отец? – ахнула Брин.

– Не знаю, но это точно был не я. А если не я, то только он. Если ты мне не веришь.

– Конечно, я тебе не верю! – презрительно произнесла она.

Он тяжело вздохнул.

– Тогда спроси свою мать, – предложил он. – Попроси ее рассказать обо всех аферах и махинациях Вильяма, которые ей пришлось пережить. Брин, ты должна поговорить с ней, – настойчиво повторил он.

– Я ничего не должна. – Она решительно покачала головой. – Я ненавижу тебя за сказанное сегодня. – Она сделала глубокий вдох.

Габриэлю ничего не оставалось, как проводить взглядом Брин и смириться с тем, что она действительно имеет право его ненавидеть.

– Хорошо, девушка, пришло время откровенничать! – Мать Брин с улыбкой поставила на столик для пикника кувшин свежего лимонада и два стакана и присоединилась к ней. Они устроились в саду за домом, в котором она теперь жила с Райсом Эвансом, своим вторым мужем.

– Каких же ты ждешь откровений? – Брин напряженно выпрямилась на стуле и медленно отложила в сторону блокнот для зарисовок, с настороженным выражением лица наблюдая, как мама разливает лимонад по стаканам.

Мэри была копией Брин, только постарше: темно-серые глаза, каштановые волосы, ниспадающие на плечи. Она с упреком взглянула на дочь, присаживаясь на другом конце стола.

– Брин, я твоя мама. Ты приехала домой два дня назад и все еще продолжаешь играть в молчанку.

– Я делаю наброски. – Занятия живописью успокаивали Брин. Полностью погружаясь в изображение осенней природы, она старалась не думать о том, что Габриэль рассказал ей об отце.

– Я заметила, – отмахнулась Мэри. – Скажи мне, кто он, – с любопытством спросила она, пригубив лимонад.

– Он? – взвизгнула в ответ Брин. Она знала, как сложно увести маму от темы, если она решила все узнать.

– Что за мужчина, который делает мою обычно болтливую дочь интровертом?

По уверенной интонации Брин поняла, что ее мать не потерпит вранья. Брин осознавала, что действительно словно утратила способность и желание разговаривать после того вечера с Габриэлем. Она была сбита с толку новыми подробностями об отце. Но больше всего ее пугали постоянные мысли о самом Габриэле.

Она испытывающим взглядом посмотрела на мать:

– Ты счастлива с Райсом?

– Полностью, – мгновенно ответила Мэри, и ее лицо озарила улыбка.

Брин кивнула.

– А с папой была счастлива?

Улыбка исчезла с лица женщины, и она нахмурилась:

– К чему ты это?

– Не знаю. – Она взволнованно вскочила на ноги. – Просто… я вижу ваше общение с Райсом: как вы подтруниваете друг над другом, заботитесь и уважаете друг друга, но я не помню, чтобы у вас с отцом были такие же отношения.

– Вначале мы были счастливы. Когда ты была маленькой.

Брин озабоченно нахмурилась:

– Но потом что-то изменилось?

Мэри поморщилась:

– Все… стало сложнее. Вильяму надоело день за днем сидеть в офисе, и он стал придумывать всякие способы быстро разбогатеть – и все они оказались провальными. Теперь ты уже достаточно взрослая, чтобы знать это, Брин. Вильям истратил на свои проекты все наши сбережения, и я никогда не знала, что еще взбредет ему в голову. И будет ли на следующей неделе у нас крыша над головой. – Она пожала плечами. – Такая неуверенность в партнере может испортить самые лучшие отношения, а наш брак и так уже трещал по швам. И быстро превратился в кошмар.

Возможно, по этой причине мать Брин теперь ценила надежность и ответственность Райса, отчим Брин всю свою жизнь проработал плотником и пользовался невероятным уважением у своих друзей и знакомых.

– Почему же вы тогда не разошлись?

Мама улыбнулась:

– У нас была ты.

– Ты когда-нибудь думала о том, чтобы оставить папу? – Брин испытывающим взглядом посмотрела на мать.

– Конечно, – честно призналась Мэри. – И я уверена, как бы тебе ни было больно, этим бы все и закончилось.

Брин болезненно поморщилась.

– Но во время процесса ты поддерживала его.

– Он был моим мужем. И твоим отцом, – подчеркнула мать. – И ты обожала его.

Да, Брин обожала отца. Но она была не в состоянии выбросить из головы признание, которое Габриэль сделал в тот вечер в Лондоне. Ей хотелось спросить мать, узнать от нее, являлись ли правдой его слова. Замечания матери подтвердили опасения Брин: как и говорил Габриэль, Вильям был мелким аферистом. В течение их с Мэри брака он вел криминальный образ жизни. Мелкий жулик, который захотел сыграть по-крупному, продав фальшивого Тернера, и серьезно вляпался.

– Почему это тебя так вдруг заинтересовало, Брин? – тихо спросила Мэри, пристально глядя на дочь. – Что-то заставило переосмысливать прошлое?

Случился Габриэль Д’Анжело! Рядом с ним Брин вынуждена была переосмысливать прошлое. Но Брин сама решилась снова впустить его в свою жизнь, подав заявку на участие в выставке. Ее сумасшедшее влечение к нему разбудило в душе знакомое чувство вины. Пять лет назад она уже чувствовала себя виноватой перед отцом и матерью, сидя в переполненном зале суда и слушая сокрушительные обвинения Габриэля. Уже тогда она понимала, что не сможет ненавидеть этого мужчину. Ее чувства к нему были слишком сильными.

Конечно, мать Брин не осталась в одиночестве и вновь вышла замуж. Но так или иначе, грязь, которая была вылита в прошлом на семью Брин, не позволила бы ей завести отношения с Габриэлем. И тем более рассказать о них матери.

Правда, реакция ее тела на близость этого мужчины была красноречивее всех слов. Щеки Брин вспыхнули от одного только воспоминания о том вечере с Габриэлем, о тех чарующих минутах незабываемого наслаждения.

– Хорошо, теперь я действительно хочу знать, кто этот мужчина, который заставляет так мило краснеть мою дочь, – уверенным тоном произнесла ее мать.

– Я не могу тебе сказать, – тяжело вздохнула Брин.

– В чем дело? – Мэри казалась удивленной. – В прошлом мы всегда свободно говорили обо всем, а если ты влюбилась в женщину, то надеюсь, ты знаешь, что я достаточно современна, чтобы не…