Прошагав не меньше пяти километров, мы нашли место, где был более-менее уверенный прием сотовой связи. Я достала из кармана элегантную «нокию»:

— Ну, кому звонить?

— Шейлу.

Глянув на прислонившегося к дереву учителя, я недоуменно вздернула брови. Вот странно, он явно чувствует себя в лесу как дома! Даже завидно.

— Будь любезен, объясни зачем?

— Позор на мою голову! Я так и не смог привить тебе способности к логическому мышлению. — На миг Павел стал похож на прежнего себя, снисходительного опекуна и строгого тренера.

Я усмехнулась, демонстрируя клыки. В самом деле, мое дело рвать и терзать, а вовсе не думать!

— Ну да ладно, объясняю. Если у убийц Кирита была цель вывести из обращения нас и объявить вотум недоверия остальным одиноким охотникам, то что же тогда получается? Суккуб — лишь орудие убийства, выяснить, кто его призвал, не составит труда. Все-таки семьи, имеющие доступ к сфере забвения, наперечет. Но главное — похищение и, возможно, убийство магистра Знающих. Мотивы неизвестны. Но если рассмотреть произошедшее с другой стороны… Что есть такого у этого конкретного Знающего, чего нет у других представителей его рода? Сила и умения не специфичны и отличаются только большим объемом. Опыт? Есть в клане и более старые личности. Знания — вот тут уже интереснее. Архивы и склады. В Архивной Ложе хранятся летописи и книги с древнейших времен до сегодняшнего дня. Доступ туда имеют десять персон, а двери открыть можно только с помощью вживленного в тело ключа, который в мертвом теле становится бесполезным. Расположена Ложа на границе территории Шейла.

— Почему я об этом не знаю?

— Не доросла. Так вот, если прикинуть, то магистр Знающих — самый безобидный и доступный из того десятка.

— Значит, — наконец сообразила я, — будет атака!

— О да, причем успешная!

— Ты видел?

Павел кивнул.

— Неужели эти древние записи нужны кому-то настолько, что они решились на открытый конфликт? Что такого там лежит, в этой Ложе?

— Множество опасных для равновесия мира знаний. Причины гибели древних цивилизаций, способы обретения могущества… — Пьющий кровь пожал плечами. — Звони!

Я принялась набирать номер. Раз некто так торопится, поспешим и мы. Учитель внимательно следил за моими руками. Пальцы не дрожат? Нет. Один раз я уже приняла участие в ритуале, долженствующем увеличить чью-то силу. Больше не хочу!

Гудки. Короткий щелчок.

— Алло?

— Шейл? Это Елена.

В трубке воцарилось холодно-вопросительное молчание.

— На твоей территории находится Архивная Ложа Знающих.

— Да, — осторожное согласие.

— Я была бы чрезвычайно рада, если бы узнала, что твои ребята совершенно случайно усилили визуальный контроль за Ложей и прилегающей территорией. А в случае нападения не вмешивались, а проследили за теми, кто проникнет в здание.

— Откуда информация?

Я промолчала.

— Хорошо.

— Не подставляйтесь. И, возможно, вы узнаете судьбу магистра Знающих.

— Когда?

— Сейчас.

— Пусть удача сопутствует вам.

— Благодарю, — прошептала я и отключилась. Покосилась на Павла, тот одобрительно кивнул.

— Пошли обратно, — отлепился он от дерева.

— …если предположить, что все происходящее является звеньями одной цепи, а это именно так, следует принять как основной постулат то, что некто имеет личные счеты именно ко мне, — мерно шагая, вещал спутник.

— И с чего ты взял?

— Есть такое смутное ощущение, — передернул плечами Павел. — Да и любого другого подставить было бы куда проще. И сам способ… выбор предполагаемого мотива…

— Кстати, какого? — поднырнув под ветку и медленно зверея, спросила я.

— Банальная ревность.

Поперхнувшись, я споткнулась и едва не упала.

— Именно. Отсюда следует, что этот некто не в курсе, как именно строятся отношения в паре ученик — учитель среди охотников. В классической паре не должно быть ни ревности, ни дружбы, только слепое подчинение.

— Самое странное, я тоже была не в курсе, — выразительно подняла брови я. Да уж, нам с Павлом до стандарта далеко!

— Значит, он определенно не из нашей среды. А кто из иных родов и кланов может призвать демоническое создание?

— Не так их и много, — выдала я сакраментальную фразу.

— Достаточно, чтобы у него не было возможности зайти к каждому и поспрашивать… В общем, личные счеты все же сужают круг подозреваемых.

— Выходит, ты его знаешь.

— Скорее всего.

Дальше мы пошли молча. Да, когда кто-то объяснит, все становится ясно и понятно, но почему я не способна додуматься до этого сама? Подойдя к дому, я огляделась. Тишина и безветрие, ни единого чужого запаха. Кажется, все в порядке. Я скользнула внутрь следом за учителем и заинтересованно спросила:

— И многим ты испортил жизнь за последние сто лет?

— Достаточному количеству разнообразных нелюдей, если тебя это интересует.

— Изобилие врагов не помешает поймать и выпотрошить их всех.

От Пьющего кровь вновь дохнуло безнадежностью. О черт! С этим могут возникнуть проблемы. Меня накрыла легкой вуалью горечь полыни, а Павел молча развернулся и скрылся в подвале.

Я задумчиво посмотрела в окно. Лес, густой и мрачный, отталкивал своей чуждостью. Подмосковье, а по виду не скажешь. Нашел Жером себе логово! Он ценит уединение.

Не люблю лес, потому что не понимаю его. Моя вотчина — город. А лес — недружелюбная, полная неожиданностей стихия. Я встряхнулась и смахнула с волос паутинку. Гадость какая!

Отбросив куртку, я решительно выскользнула наружу. Утренний холодок овеял тело, я поежилась. Пока мы дожидаемся новостей, стоит развлечься… Бездействие почти убивает меня. Стоит ли предаваться отчаянию, когда можно сразиться пусть и в безнадежной схватке, но со знакомым противником? Неожиданно на поляну перед домом набежала сумрачная тень. Я посмотрела на небо. Безбрежное и грозное, затянутое тучами, оно напоминало серое махровое покрывало.

Решительно войдя под кроны деревьев, я глубоко вдохнула. Сотни и тысячи неидентифицируемых ароматов хлынули в меня, забивая восприятие. Этот мир кишел жизнью, слишком хаотичной для моего понимания, совершенно не похожей на неприметное существование, что скрывала городская ночь. Напряженно впившись когтями в ствол дерева, попыталась рассортировать информацию. Вновь, к своему огорчению, убедилась, что никогда не смогу понять и подчинить себе этот мир. Да и охотиться бесполезно. Никто и ничто здесь не будет со мной говорить. Я злобно выругалась. И что меня сюда привело? Желание еще раз убедиться в собственном бессилии, наверное, а вовсе не попытка сразиться.