– Передаю из рук в руки, – насмешливо произносит Костя, я и впрямь оказываюсь в объятьях Ильи, он обнимает меня, прижимает к себе, и я испытываю жгучее чувство стыда, потому что моя кожа не горит от этих прикосновений, мое тело не реагирует на них. Я встречаюсь с одним парнем, а тянет меня совершенно к другому. Тянет помимо моей воли и здравого смысла.

Впрочем, это неважно. Я и Костя – две планеты, которые никак не могут столкнуться. А с Ильей мне хорошо, спокойно. Он надежный, добрый, и не обидит меня. Я отвечу ему тем же.

Остаток вечера проходит спокойно. В плане для меня, а вечеринка, конечно, в полном разгаре. Костя меня не трогает, мы даже рядом не оказываемся за весь вечер, зато я неплохо общаюсь с остальными. Правда, спать сбегаю довольно рано: около полуночи, а вот Илья остается, приходит только в четвертом часу утра. Для него это, конечно, подвиг, учитывая график его работы, он привык в выходные отсыпаться, а тут с утра на ногах и до поздней ночи. Завтра его точно из пушки не поднимешь.

А я встаю рано, повалявшись с полчаса, аккуратно выбираюсь из комнаты. Пусть Илья отдохнет, все равно нам некуда торопиться. Уверена, что внизу никого, но в кухне сидит одна из девушек с запотевшей от холода бутылкой воды в руках. Кажется, ее зовут Алина, она встречается с одним из парней, как и я, недавно, так что тоже не очень знакома с этой компанией. Присаживаюсь рядом, щелкнув кнопкой чайника. Девушка прикладывает бутылку к голове и вздыхает.

– Кажется, малость перебрала вчера. С похмелья не могу спать совсем.

– Понимаю.

Слышу шаги на лестнице, а следом показывается Костя. Вот черт. Он в шортах и майке, выглядит бодрячком, хотя на голове тот самый беспорядок, делающий его похожим на льва. Я улыбаюсь, опуская голову, вспоминаю про кулон. Он лежит в заднем кармане шорт, но дарить его точно не лучшая идея.

– Доброе утро, – Костя достает из холодильника воду и пьет. Отставив бутылку, произносит: – Знаете, что я понял? У меня не было именинного торта.

– А он тебе нужен? – хмыкает Алина.

– Нужен или нет – дело десятое. Но на дне рождении всегда должен быть торт.

– Можно испечь пирог, – говорю, не обдумав эту мысль до конца. Они смотрят на меня.

– Я вообще не специалист по пирогам, – хмыкает Алина, – я специалист по лежакам у бассейна. По крайней мере, пока у меня не пройдет похмелье.

– Что, правда, можешь испечь? – смотрит на меня Костя, я растерянно пожимаю плечами.

– Ну не торт, простой пирог.

– Шикарно, – он хлопает в ладони. – Что для этого нужно?

Я все так же растерянно на него смотрю. Неужели мы и впрямь собрались печь пирог? Я поднимаюсь с места, заглядываю в холодильник.

– Яблок нет? – спрашиваю Костю.

– Нет.

– Тогда будут бананы. Мука или манка? Сахар?

– Ого, сколько всего сразу, – он усмехается, шарит по полкам, достает перечисленное.

– Хорошо, – киваю я, – тогда будет праздничная банановая шарлотка.

– Звучит многообещающе, – хмыкает Костя.

– Пока я включаю духовку, достань яйца, – говорю ему и быстро добавляю. – И давай без дебильных шуток.

Костя демонстративно грустно вздыхает.

– Ладно, придется достать яйца без шуток.

Алина смеется, я только качаю головой, правда, с улыбкой. Зажигаю духовку, достав из нее форму для выпечки, в соседнем ящике нахожу подходящую миску и миксер. Отлично.

– Пока я буду делать тесто, нарежь бананы, – велю Косте, он молча берется за дело.

– А через сколько будет готово? – любопытствует Алина.

– Минут сорок-пятьдесят.

– Я тогда подтянусь, – она встает, потянувшись, забирает воду и уходит наружу через веранду. Как только мы остаемся одни, я начинаю испытывать неловкость. Все-таки на людях проще. И держаться рядом с Костей, и говорить.

Кидаю на него взгляд, стоит такой серьезный, как будто не бананы режет, а мировой заговор раскрывает. С улыбкой беру в ладонь муки, а потом пальцами посылаю ее на Костю. Он вздрагивает от неожиданности, поворачивает ко мне недоуменный взгляд.

– Это что сейчас было?

– Это было: не надо так серьезно подходить к готовке.

Он вздергивает бровь, но ничего не говорит, только усмехается.

– Ладно, принято. К тому же мне белый цвет к лицу.

Не удержавшись, смеюсь. Костя кидает бананы в форму, а я говорю:

– Ты чего? Форму сначала надо смазать. Потом залить туда немно… – в следующую секунду на моем лице оказывается мука. Прикрываю глаза, считаю до пяти, не зная, то ли разозлиться, то ли рассмеяться.

– Это не я начал, – замечает Костя, когда открываю глаза. – Ты сказала, что нельзя быть серьезным.

– Ладно, принято. Но бананы все-таки убери.

Начинаю взбивать тесто, Костя молча наблюдает за мной. Сдуваю с лица мешающую прядь, она снова падает, опять сдуваю. А в следующее мгновенье Костя убирает прядь мне за ухо. От неожиданности я дергаюсь, переставая контролировать миксер, и сладкое тесто разбрызгивается на нас с Костей, оставляя следы на одежде и коже.

– Черт, – отставляю миску, – извини.

– Наверное, мы были чрезмерно серьезны, – Костя стирает пальцем с плеча смесь. Я слежу за его действиями, но когда ловлю ответный взгляд, быстро отворачиваюсь и хватаюсь за миксер. Главное – избегать неловкостей. У нас почти получается.

– Хочешь тесто попробовать? – спрашиваю, когда заканчиваю взбивать.

– Решила меня отравить сырым тестом?

– Брось, все в детстве пробовали тесто.

– Так то в детстве. Сейчас мой организм изрядно отравлен другими веществами.

– Ну как знаешь, – зачерпываю на палец и облизываю. – Между прочим, вкусно.

– Не сомневаюсь.

Мы снова встречаемся взглядами, и снова я сразу отворачиваюсь. Нет никакого подтекста, мне просто мерещится.

Когда пирог отправляется в духовку, мы с Костей оглядываем друг друга. Да уж, не приготовление блюда, а поле битвы.

– Пошли умываться, – хмыкает он. Мы проходим до ванной на первом этаже, замираем у раковины с большим зеркалом. Костя включает воду, а когда я тяну руки, зажимает кран. Мы оба оказываемся забрызганы, я сначала по-дурацки взвизгиваю, потом просто смеюсь, прикрыв лицо руками.

– Теперь у нас не мука, а тесто на лице, – говорю, когда он отпускает кран.

– Да уж, красавцы, погоди-ка, – достает из кармана смартфон и включает камеру. – Сделай высокоинтеллектуальное лицо, – говорит мне и сводит глаза у переносицы, надувая щеки. Я смеюсь, а он фоткает. Кадр получается дико забавный. Надо же, и подумать не могла, что мы можем так просто общаться, без взаимных колкостей в адрес друг друга. Интересно, что на Костю нашло? Настроение с утра хорошее, или внял моим словам о том, что нельзя постоянно придираться?