уже стали известны определенные подробности той колоссальной работы, какую приходилось проводить Генеральному штабу по реформированию армии после войны. А затем, с приходом к власти Хрущева, все стало меняться. Известно, что поставленный еще Сталиным на должность начальника Генерального штаба Маршал Советского Союза Василий Данилович Соколовский на протяжении восьми лет очень умно, осторожно, без потрясений реформировал армию и флот, делая их более совершенными и в то же время не нанося ущерба обороне страны. Еще более внимательно и мягко шла реформа в области сокращения в целом и особенно офицерского корпуса. В.Д. Соколовскому приходилось решать эту задачу с разными министрами обороны, от которых, несомненно, зависело очень многое. И если министры Василевский (до 1953 года), Булганин (до 1955 года) и Жуков (до 1957 года) полностью разделяли взгляды и поддерживали Соколовского, то с приходом на пост министра Р.Я. Малиновского появились трудности.

Дело в том, что Василевский, поддерживая начальника Генерального штаба в вопросах реформирования ряда соединений Вооруженных Сил, конечно, проводил генеральную линию Сталина. В период, когда министром был Булганин, последний, мало что понимая в военном деле, полностью полагался на Генштаб и умело уговаривал Хрущева не предпринимать в армии революционных преобразований. Этому, кстати, способствовал и Жуков, будучи у Булганина первым заместителем. Когда же у руля руководства Вооруженных Сил встал Жуков, то Хрущев вообще практически прекратил проявлять свои инициативы по армии и флоту. И вот Жукова в Министерстве обороны не стало. Хрущев назначает министром обороны Р.Я. Малиновского – человека умного, весьма подготовленного, имеющего богатейший опыт, но… очень податливого. Поэтому линия по проведению сокращения Вооруженных Сил под давлением Хрущева все сильнее переходила от плавной к все более жесткой. Вот и наш полк попал уже в струю ужесточенного курса сокращения, о чем свидетельствовало даже то, что не считаются ни с временем года, ни с местом пребывания части, ни с возможностями обеспечения увольняемых всем необходимым, в том числе квартирами. А когда Хрущев объявил об одновременном сокращении Вооруженных Сил на 1 миллион 200 тысяч человек и Малиновский безропотно согласился, – Соколовский выступил категорически против. Тогда натянутая до предела в руководстве Министерства обороны струна взаимоотношений лопнула, и Соколовский хлопнул дверью – в знак протеста ушел в отставку. Конечно, Василий Данилович принципиально не был против сокращения. Однако он правильно полагал, что этого нельзя делать одним махом – ведь за этими цифрами и планами люди, десятки тысяч офицеров. Но если бы шла речь только об офицере, который не имеет гражданской специальности! А ведь у него семья. Куда ему деваться с детьми и женой, тем более если нет родственников? Это Хрущева не интересовало. Он протащил закон от 14 января 1960 года об одностороннем сокращении Вооруженных Сил на 1 миллион 200 тысяч – и точка! А там хоть трава не расти. Ему лично надо проявиться, чтобы о нем лично заговорили. А люди? Что люди? Перемелется. Но что делать? Мы – военные, и приказы надо выполнять. Пригласил я заместителей командира полка и, исходя из разговора с О.А. Лосиком, дал им ориентацию. После горячих споров, когда все выпустили пар, мы договорились, что начальник штаба составит лично план расформирования полка, определили его основные разделы и решили, что завтра к утру каждый из нас даст письменно свои предложения во все разделы плана. Председателем комиссии по расформированию полка назначался командир полка. Позвонил командующему армии и обо всем этом ему подробно доложил (Лосик любил подробные доклады, а еще больше – если ему докладываешь несколько вариантов). Он подумал и сказал: – Все правильно. Вы на верном пути, но надо поиметь в виду следующее: во-первых, вы сами лично никуда не уезжаете, а остаетесь на месте. Мы вам пришлем другой полк – я позаботился (?), чтобы вас не дергали. Во-вторых, мы вам присылаем 266-й мотострелковый полк 116-й мотострелковой (бывшей 67-й стрелковой) дивизии, и вы вступаете в командование этим полком. В-третьих, мы пришлем вам завтра штат и табели, в соответствии с которыми вы рассчитаете, сколько надо оставить вам оружия и материально-технических средств, а все остальное отправите судном на Мурманск с соответствующей комиссией. Чтобы не возить одно и то же туда и обратно. Главное, конечно, это расформирование артиллерийского дивизиона и танкового батальона, отправка их техники и вооружения на центральные склады. Вот это поимейте в виду. Я ответил, что все понял. Вначале подмывало поблагодарить за проявленную заботу и за то, что я остаюсь на Рыбачьем, но передумал. Однако я с ходу задал ему несколько вопросов, разрешение которых отразится на составлении планов. Первое – разрешается ли мне из ликвидируемого полка оставить 20–25 офицеров-специалистов для преемственности – штабных, технических работников, связистов, тыловиков, в том числе начальника тыла?

Второе – разрешается ли оставлять также 300–400 солдат и сержантов, а также сверхсрочно служащих, тоже в основном специалистов?

Третье – в скольких гарнизонах будет базироваться новый полк? Если предполагается ликвидировать гарнизоны отдельно стоящих пулеметно-артиллерийских батальонов, то можно было бы разместиться в двух военных городках – в Озерко и там, где сейчас стоит танковый батальон, плюс хозяйственная зона у берега. Все высвобождавшиеся городки – законсервировать.

Четвертое. Желательно оставить для обеспечения жизнедеятельности полка имеющийся посыльный катер с экипажем семь человек, а также полевой госпиталь (фактически это медрота), который дислоцируется на полуострове Среднем.

Пятое. Сохранить прежний режим движения судов из Мурманска на Рыбачий (летом – два раза в неделю, а зимой – один раз). А для вызова личного состава, техники и имущества – снарядить специальные судна.

Командующий со всеми просьбами и предложениями согласился и сказал, что предварительно это можно закладывать в основу планирования. Снова я собрал руководящий состав полка – на этот раз до командира батальона и отдельной роты, без ведома штаба армии, иначе вообще все завалили бы. Всем поставил конкретные задачи, и «машина» завертелась.

Как уже было сказано, будто в унисон этому тяжелому для нас решению и как предвестник ему, неожиданно разразилось настоящее чудо природы.

Еще в сентябре все завалило снегом, придавил небольшой морозец. И такая обстановка наблюдалась в течение месяца, даже несколько больше. За это время, естественно, всё и все адаптировались. Люди перешли на теплую одежду, военные – на зимнюю форму одежды, а животные и птицы соответственно тоже позаботились о своем внешнем виде: куропатки сменили свои перышки с ржаво-серого цвета на чисто-белый, заяц-беляк сбросил свой летний пух и оделся в белую шубку. То есть все, как и требуется, приведено к зимней норме. Но вдруг во второй половине октября