раз уж ты хочешь поскорее сообщить им об их скорой смерти, то флаг тебе в руки, дорогой.

— Они поймут меня. И я докажу, что все мои действия направлены лишь на их благо. На справедливость, которую просто обязан восстановить.

— Что ж, тогда я желаю тебе удачи в подготовке твоей семьи к гибели, — презренно усмехается Майкл. — И я посмотрю, не разругаешься ли ты с ними после всего, что они услышат. А если бы они узнали намного больше о твоей жизни, то навсегда бы отвернулись от тебя.

— Моя семья любит меня и ни за что не поверит ни в какие ваши бредовые сказки.

— Ты так думаешь? Ну что ж, поживем, увидим… А сейчас тебе пора спать, милый мой. Время уже почти десять, а все маленькие детки в это время должны лежать в кроватке и засыпать. Так что, бегом в кроватку, малыш Эдвард, а то мама будет ругаться. Сладких тебе снов от твоего дядюшки Майки.

Майкл резко отключает звонок, и Эдвард слышит лишь гудки. Мужчина тихо хмыкает, отключает телефон и резко выдыхает, начав тяжело дышать и еще больше побледнев из-за огромного волнения.

— Больше нет смысла скрывать это, — дрожащим голосом взволнованно говорит Эдвард. — Терренс уже в чем-то меня подозревает… Майкл не будет говорить подобное просто так. Раз он сказал, что пытался угрожать Терренсу и Ракель с помощью своих сообщников, то это могло случиться. И мой брат точно не слезет с моей шеи и потребует во всем признаться. Я больше не могу молчать… Мне придется все рассказать… И лучше сделать это как можно скорее, пока они сами не решили прижать к стенке.

Эдвард еще какое-то время с ужасом думает о том, что ждет его в будущем. А затем, он решает потихоньку готовиться ко сну, немного нервничая из-за того, к чему приведет его затея и не станет ли это причиной, по которой его отношения с близкими людьми могут ухудшиться.

Глава 42

Наступил новый день. Время около десяти часов утра. Ракель и Терренс сейчас находятся в своей комнате. Они уже успели прочитать статью, в которой говорится о попытке Питера покончить с собой. Сначала об этом узнала девушка, а потом она показала эту статью мужчине. Который как раз сидит на кровати и перечитывает ее уже не в первый раз, пока девушка стоит возле зеркала и приводит в порядок свой макияж, скрывая недостатки с помощью тонального крема и решив немного подвести глаза, нанести светлые тени и с помощью пудры придать лицу слегка загорелый оттенок.

— Все-таки об этом написали в газетах, — хмуро говорит Терренс, резко швыряет журнал на кровать и руками проводит по своему лицу. — Черт, а я надеялся на лучшее…

— Удивительно, что об этом написали уже на следующий же день, — отвечает Ракель, стоя напротив туалетного столика с кучей косметикой на ней и подкрашивая глаза с помощью ярко-черной подводки. — Стоило только дать повод — так уже везде появились статьи о попытке покончить с собой.

— А я не думал, что нас с Даниэлем, Питером и врачами могли видеть наши поклонники и сделать пару снимков. Мы знали, что не сможем скрывать это вечно, но не думали, что все станет известно уже сегодня.

— Это было неизбежно — теперь нет смысла отрицать это и все проблемы группы.

— Знаю… — Терренс устало вздыхает и переводит взгляд на окно. — Что ж, теперь мне придется отвечать на многочисленные вопросы о том, какого состояние Питера Роуза на данный момент. А я не знаю, что говорить, ибо пока что ничего неизвестно. И сказать только лишь то, что у него тяжелое состояние, будет недостаточно. Ведь фанатам нужны подробности.

— Не только тебе, но и Даниэлю тоже. Вам обоим предстоит отвечать за себя и за группу.

— Да… И надо будет переговорить с менеджерами, чтобы они выпустили какое-то заявление. Хотя я понятия не имею, какова будет реакция Джорджа на то, что Питер пытался покончить с собой.

— Самое главное — сказать ему правду. Вам обоим будет хуже, если вы начнете врать. Тем более, что Джордж и сам мог успеть прочитать эту статью и проверить Интернет.

— Мы и не собираемся врать. Просто готовимся к этому непростому разговору. Который, однако, сейчас для нас не столь важен. Ибо нам гораздо важнее то, чтобы Питер выжил и поправился.

— Надеюсь, что выживет. Ведь вы с Даниэлем успели вовремя и не стали терять время после его звонка. Может, приехав вы на пару часов позже, Питера уже невозможно было бы спасти.

— Полагаю, Даниэль явно не ожидал ничего подобного. Ибо вчера у него был сильный шок, когда он увидел Питера, лежащего на полу в его собственной крови, и заметил, что ею испачкана вся ванна.

— Правда?

— Да! Встал как истукан и ошарашенными глазами пялился на все подряд. Когда я начал прикрикивать на него, он более-менее пришел в себя и начал делать хоть что-то. Но когда он вызвал скорую, то потом едва не отключился прямо там, покатившись вниз по стенке.

— Отключился? — Ракель, слегка нахмурившись, перестает подводить глаз и через зеркало смотрит на Терренса. — Он что боится крови?

— Скорее всего, хотя он яростно это отрицал и забыл, как стонал от того, что у него кружится голова, и ему плохо. Ты бы видела его в тот момент! Он весь позеленел и едва мог стоять! Я думал, мне придется не только поддерживать жизнедеятельность Питера до приезда скорой, но и приводить в чувства Даниэля, который едва не хлопнулся в обморок при виде крови.

— Но потом ему стало лучше?

— Да, потом он немного привык, но все равно выглядел жутко напуганным и бледным, пялясь на кровь так, будто это что-то ужасное, что буквально готово его сожрать.

— Не подумала бы, что Даниэль боится крови. — Ракель заканчивает подводить глаза подводкой и откладывает ее в сторону, после чего начинает возиться в куче косметики на столике. — Он казался таким крутым и бесстрашным…

— Он больше выпендривается, — хитро улыбается Терренс. — Хотя и сам не думал, что из-за обычной крови Перкинс может падать в обморок, жутко зеленеть и пугаться, как трусливый зайчишка.

— Ну да, конечно! — скромно хихикает Ракель. — Куда же ему до тебя! До такого смелого и уверенного в себе человека, который не боится никого и ничего!

— Ох, Ракель, поверь, мне и самому было противно там находиться, — лениво запустив руку в свои волосы, задумчиво отвечает Терренс. — Просто я понимал, что должен взять