чем-то самоочевидным и элементарным. Перешедшая ко мне по наследству сила словно мурчала от довольства, напитавшаяся схваткой с Левиафаном как сытным обедом. Давала послабления, расширяла границы и снимала ограничения.

Проваляться в апатии и прострации я смог чуть больше недели. Когда ты Технарь, то пытаться не технарить – это все равно, что пытаться не дышать. Или не срать. Постепенно, неохотно, я начал восстанавливать «Сирин», реализовывать отложенные идеи. Без цели, потому что прежние цели потеряли смысл вместе со смертью Конрада, а новые в четырех стенах найти сложно.

Просто физиологическая потребность.

Я осмотрел «Сирин». Функционально он мало изменился, текущий проект требовал модификаций в иной области. Внешние преображения были куда значительнее. Раньше «Сирин» имел серебристо-белую броню, в обводах которой сочетались функциональность и изящество. Оглянувшись на пройденный путь, я мог уверенно сказать, что это было проявлением особого таланта. Все Технари могли собрать нечто безусловно крутое, имей под рукой в достатке ресурсы и инструменты. Но лишь единицы умели творить красивые вещи. Конрад умел. Результат моей работы… это сложно описать.

Новая броня была чернее сажи. А ведь я всего лишь немного изменил состав и режим кристаллизации расплава. Отдельные элементы все еще имели плавные, эстетически правильные линии, но когда я собрал доспехи воедино, то стало немного неуютно. Прежний «Сирин» был отлитой в металле торжественной симфонией. Новый походил на обретший плоть безумный вопль.

Не то, чтобы я придавал этому какое-то особое значение. Обновленная броня могла показаться отталкивающей, но я чувствовал, что мы подходим друг другу как два кусочка паззла. И вот это было по-настоящему важно.

По моей команде на главном терминале появилась схема текущего проекта, а точнее, его первой стадии. На экране вращалась трехмерная схема моей правой руки, пронизанная изнутри энергетическими линиями, трансдименциальными якорями и нейронными разъемами.

Конрад подсознательно боялся этих модификаций, боялся вырезать из себя куски и заменять их механизмами. Мое тело было всего лишь изделием, которое при желании можно легко повторить. Самомодификация казалась мне естественной.

Не найдя ошибок в схеме, я переключил внимание на ключевой элемент проекта – на «Лотос». Как оказалось, после минимальной доводки реанимационный комплекс легко перепрофилировался в хирургический. Достаточно было подготовить нужные узлы и задать программу. Вывернув наизнанку внутренности программного кода, я принялся за дело.

3 июня 2011

Завершение проекта, а точнее, его первого этапа, потребовало четверо суток, не считая времени на сон. Даже под воздействием биоактивных излучателей «Лотоса» глубокие хирургические разрезы заживали не мгновенно, а ведь требовалась еще и калибровка. Плюс требовалось подготовить немного вспомогательного снаряжения. Но, насколько я мог судить, получилось неплохо. О следах вмешательства напоминали только тонкие линии шрамов на выступающие из-под кожи металлические контакты. Потом процесс пройдет быстрее.

За окном солнце клонилось к закату. Время суток не играло для меня роли, но ночью действовать будет удобнее. Хотя бы потому, что солнце не печет.

Я побросал в самодельную сумку набор инструментов и несколько комплектов заранее подготовленных деталей, в карманы и в браслет с небольшим пространственным хранилищем рассовал дополнительное оружие и кое-какие препараты. Я не горел желанием им пользоваться, это плохо сочеталось с целью вылазки, но понимал, что избежать конфликтов вряд ли удастся.

Не знаю, что из этого всего получится. Но может быть, мне удастся найти то, что у меня отнял Левиафан.

Спустившись на лифте в вестибюль, я сразу пошел к выходу, но резкий оклик заставил меня затормозить и обернуться.

- Эй, Кёлер! – ко мне подошел директор Тагг. – Куда собрался на ночь глядя?

- Искать смысл жизни, - честно ответил я.

- О, шутишь. Оклемался наконец-то. Пошли ко мне, дело есть.

- Я уже больше месяца как не Страж, директор. У вас нет полномочий приказывать мне. Как и нет рычагов давления.

Тагг развел руками.

- Я что-то сказал про приказы? Мне просто сейчас нужен кто-нибудь с большой пушкой, кому можно доверять, - он прищурился. – Тебе ведь можно доверять?

- Я бы не стал.

Потому песня Симург так и звенит на самой грани слышимости.

- Вот, честно признаешься – значит, доверять можно! Пошли.

Я немного подумал и отправился следом за Таггом обратно в лифт. Спешить, как я уже сказал, мне было некуда. Когда двери открылись на нужном этаже, директор быстро прошмыгнул к свой кабинет, запер за мной дверь и сделал кое-что, меня озадачившее – закрыл все жалюзи, включил вентилятор у окна, а потом подставил стул и выдернул из висящей в углу камеры наблюдения провод.

- Я думал, вы уже приняли меры против Сплетницы.

- Это не против нее, - Тагг тяжело опустился в кресло и устало выдохнул. – Слушай, Кёлер, я не стану ходить вокруг да около. Творится какое-то серьезное дерьмо, и я не знаю, как к нему подступиться.

- Поясните.

- Еще несколько недель назад я инициировал несколько расследование. Тряхнул старыми связями.