– скопище разноцветных крыш, золотых куполов, голубых, белых и розовых стен – маячил по левую руку. Близкий и недосягаемый одновременно. Чуть дальше за ним округлые холмы разделяло широкое темное пространство волнующейся воды. Там, разграничивая Европу и Азию, стремился к северу великий Пролив. В извечном непрестанном движении он увлекал за собой все, что окажется в пределах досягаемости.

Зверски оскалившись, Хрис вцепился в дубовый отвес руля, обеими руками отпихивая его от себя. Кельт бросился помогать. Особо проворная волна треснула суденышко под левую скулу, выплеснув свою кипящую пенную шапку прямо в лодку. Дугал невовремя подумал о том, что ни разу в жизни не составлял завещания, и еще о нескольких кожаных мешочках, закопанных под приметным камнем поблизости от его временного жилища. Если хеландион сейчас перевернется, никто в мире не узнает о том, куда подевались остатки состояния мэтра Лоншана.

Медленно и мучительно нос прыгавшего с волны на волну хеландиона отворачивался от гибельного входа в Пролив. Спустя вечность, наполненную плеском воды, жалобным скрипом суденышка и сдавленным кряхтеньем рулевого и его помощника, плоскодонка вползла под защиту скал Палатийского мыса. Зыбь здесь была частой, но не такой яростной, лодка начала слушаться руля и больше не рыскала из стороны в сторону. Мысли о жуткой смерти через утопление в заливе Золотого Рога, грозовыми тучами помаячив на горизонте, неторопливо и с достоинством рассеивались.

– К Трещине не пойду, даже не заикайся, – заявил Старший Братец, переведя дух. – Чем туда соваться, проще сразу в петлю головой. Размолотит в щепки. Покрутимся около пристаней, глянем, что да как. Давай, следи за стенами – а то еще нашпигуют стрелами, как голубей на состязаниях.

Однако величественные бастионы Палатия с огромными квадратными башнями сегодня точно вымерли. Никто не заорал в медный раструб, многократно усиливающий звук голоса, требуя от нахальной рыбацкой лодчонки немедля убираться прочь и угрожая немедленной смертью. Выкрашенная в темно-синий цвет плоскодонка беспрепятственно миновала россыпь бухточек и поравнялась с большой каменной пристанью.

– Ого, – с удивлением изрек Хрис.

– А я тебе что говорил, – сипло пробормотал Дугал. Его шевелюра намокла и стала похожа на волглую овечью шерсть. От соленой воды щипало глаза и все время хотелось кашлять.

* * *

Даже не будучи искушенным знатоком морского дела, кельт понимал, что нарядные галеры с причалов Палатия способны выйти в плавание только в погожие летние дни. В опытных руках вычурные, почти игрушечные кораблики может, и смогли бы пересечь Золотой Рог – но сегодня поблизости не случилось ни одного опытного морехода.

Малость отойдя от причала, две галеры намертво сцепились веслами. Ветер и волны относили их все дальше в залив. Вдоль бортов метались охваченные паникой человеческие фигурки. Третья галера, удалившись от пристани на пару лучных перестрелов, нелепо и вразнобой взмахивая веслами, кружила на месте. С нее спрыгивали люди, в тщетной попытке доплыть до берега. Четвертой повезло больше всего, там сумели поставить парус. Длинное, разукрашенное в золотые, белые и темно-алые цвета судно боязливо ползло по бурной воде на запад, к сулившим спасение константинопольским причалам.

Еще пара галер пока оставались пришвартованными к берегу. На них и на пристани царило суетливое мельтешение. Даже здесь, в находящейся на изрядном отдалении от берега лодке, был отчетливо слышен многоголосый вой и пронзительные женские вопли.

– Если сунемся к причалу, они тут же попрыгают вниз и утопят нас за милую душу, – пессимистично, однако здраво высказался Старший Братец. Покрутил головой, глянул на мокрого и ежащегося от холода спутника. – Похоже, там дело идет всерьез. Ты это хорошо придумал, сюда заявиться. Спускай парус. Помашешь веслами, заодно и согреешься.

– Угу, – постукивая зубами, согласился Дугал, одно за другим выволакивая лежавшие на дне хеландиона длинные сосновые весла.

– Счас мы им устроим переправу, – азартно бормотал Хрис, выводя плоскодонку к низкому берегу, поросшему густыми кустами шиповника и тамариска. Заросли давно облетели, превратившись в спутанный ворох черных колючих ветвей. – В лучшем виде устроим. Человек десять взять точно сможем. Авось, и дюжину потянем, если будут сидеть смирно. Пойдем под берегом – так оно длиннее выйдет, зато вода спокойнее. Доползем до Белого мыса, там вытряхнем, сбегаем еще разок… Ага, вот и запоздавшая братия на подходе. Как думаешь, тех монет, что отхватим за сегодня, достанет снарядить вторую лодку?

– Еще на добрую выпивку останется, – в несколько приемов выдохнул кельт, сражаясь с веслами, коварно норовившими зарыться в воду или вырваться из ладоней. – Далеко еще?

– Греби, греби, не отвлекайся, – Хрис взглядом смерил расстояние, отделявшее темно-синий хеландион от прочих лодок, втягивавшихся в залив. Владельцы нескольких из них закружили вокруг сцепившихся вместе галер, явно ведя торг с неудачливыми мореплавателями о том, во сколько те ценят свое спасение. Сделка была заключена почти сразу, и по сброшенным за борт веревочным лестницам начали неуклюже спускаться беглецы из Палатия.

Спустя то ли две, то ли три дюжины взмахов весел Старший Братец махнул рукой, скомандовав: «Весла топи! Разогнался, едва берег не…»

Договорить он не успел. Сквозь густую массу колючих зарослей, оставляя за собой малую просеку и обрывки шелкового одеяния, загнанным кабаном проломился некий, наверняка весьма благородный муж. Его остекленевший взор впился в плоскодонку. Отважно рухнув в холодную воду и подгребая руками, патрикий побрел по мелководью прямиком к суденышку. Тихонько подвывая, он попытался обеими руками вцепиться в борт.

Извлеченное из уключины весло настойчиво ткнулось беглецу в обширное чрево, оттолкнув его назад. В мутных от страха глазах патрикия вспыхнул проблеск разума. Он запоздало понял, что хеландион не явился прямиком в ответ на его молитвы и что в лодке находятся люди.

– Ув… увезите меня от… отсюда, – шлепая губами, невнятно проблеял он. – Я зап… заплачу. Щед… щедро. Только ув… увезите.

Трясущимися руками он принялся стягивать с себя золотое ожерелье из широких плоских звеньев, перемежаемых крупными камнями. Патрикий дергал слишком резко, и украшение лопнуло. Часть золотой цепочки дробно просыпалась на дно лодки, часть с нежным плюханьем исчезла в мутной воде. Азартно крякнувший Хрис ловко выковырнул застрявший между досками настила остро сверкнувший голубой самоцвет. Подбросил и сунул за пазуху, бодро крикнув Дугалу:

– Клюнуло! Вытягивай рыбку!

– Нет, – весло в руках кельта качнулось взад и вперед, упорно отпихивая патрикия от вожделенного спасения. – Ступай на берег. Прячься. Скоро подойдут другие лодки. Ты сможешь уплыть с ними. Эта лодка – не для тебя, – он, не глядя, сгреб с днища подвернувшиеся под руку золотые кругляшки и сунул их беглецу. – Держи, расплатишься. Пшел вон, не то убью.

Угроза и ледяной тон, коим она была произнесена, оказались