В конце концов, Чу Ваньнин оказался беспомощной игрушкой в его руках и мог только надеяться на милосердие своего мучителя. Свет в его глазах постепенно тускнел. 

Он поднял руку и прикрыл глаза. 

— Мо Жань... - тихо прошептал Чу Ваньнин. — Мо Жань, если у тебя осталось хоть немного чувств... или хотя бы капелька совести... 

Его ресницы слегка дрожали под тыльной стороной ладони. 

— Пожалуйста, я прошу тебя... не делай этого больше... Мо Жань, — голос сорвался. 

Тогда Мо в первый раз в жизни услышал, как Учитель плачет. 

— Мо Жань, я больше не вынесу... Мне больно...

Вдруг Чу Ваньнин перевернулся во сне, выдернув Мо Жаня из сладких воспоминаний, Прошлое, как воробей — улетело, и не поймаешь, и только его сердце осталось бешено биться в грудной клетке. 

Длинные волосы выскользнули из его пальцев, а лицо Чу Ваньниня оказалось внезапно так близко. Он спал на боку, подложив руку под голову, и склонившийся над ним Мо Жань мог разглядеть каждую тонкую ресничку. 

«Такой красивый», — подумал он.

На самом деле Чу Ваньнин не выглядел женственно. Это была красота холодной стали и обнаженного клинка. У него было строгое лицо с довольно резкими чертами, от которого веяло силой. Этот мужчина выглядел намного мужественнее, чем большая часть людей, которых он знал. 

Но именно из-за этой его холодной красоты зуд в сердце Мо Жаня стал только сильнее. 

Мо Жань мечтал снова увидеть, как этот властный и надменный мужчина покорно ляжет под него, страстно желал пожрать его душу и разгрызть кости. 

Он уставился на спокойное лицо Чу Ваньнина. Сердце билось все быстрее и быстрее, взгляд лихорадочно блуждал по бледной коже, пока не остановился на слегка приоткрытых во сне губах. 

Мо Жань не смог побороть искушение и склонился ниже. 

Еще немного, и он мог бы поцеловать его.

Вновь вкусить этот божественно-сладкий вкус.

Кадык Мо Жаня судорожно двигался, когда он попытался справиться с невыносимой жаждой, захватившей все его существо. Ближе, еще чуть ближе... он уже почти... 

Вдруг разум Мо Жаня на мгновение прояснился, и он замер. Его лицо стало белым, как лист бумаги. 

«Что я делаю?!» 

Он отшатнулся и уставился на мужчину на кровати. Это же Чу Ваньнин! Как бы он ни привык трахаться с ним, все это в прошлом! Что он творит? Это безумие? 

Неужели ему в самом деле нравится Чу Ваньнин? 

Эта мысль ужаснула Мо Жаня. Он растерялся и побледнел еще больше. 

Наконец, глубоко вздохнув, он спрятал лицо в ладонях и яростно потер его.

С проклятием, юноша накинул на себя верхнюю одежду и сбежал.

Автору есть, что сказать: 

Воss (aka Злодей): Я потратил много времени и сил, чтобы открыть твой разум и чувства, но ты даже не вспомнил о Ши Мзе! Ты вообще можешь думать © чем-то, кроме порнографических сценок © Учителем в главной роли? У меня такое чувство, что я не злодей, а Санта Клаус! Вот так пришел ни подарил придурку ключи от спорткара. Да я сейчас взорвусь от злости! 

В прошлой жизни автомобиль сюжета не раз проехался по дороге, усыпанной колотым стеклом. Я не предупреждаю заранее о каждом ноже, торчащем из прошлой жизни. Я бы даже назвала это не ножом, отбойным молотком, большим отбойным молотком, неутомимым отбойным молотком”. Ха-ха, тебе уже страшно от одного только взгляда!? 

Глава 90. Этот достопочтенный безупречен в толковании идиом*

[*成语 chéngyǔ чэнъюй - идиома, идиоматическое выражение, крылатая фраза, фразеологизм].

Когда Чу Ваньнин, наконец, проснулся, был уже полдень.

Ароматная роса Тапира действительно оказалось полезной вещью. Наконец-то он смог выспаться без кошмаров. Зевнув, Чу Ваньнин неторопливо поднялся с постели и позвал:

– Мо Жань?

Его ученик всегда любил нежиться в постели намного больше него, и Чу Ваньнин удивился, не обнаружив его там, где тот лег спать прошлой ночью.

Да и на его зов никто не ответил.

Он встал, поправил одежду, расчесал свои длинные волосы и направился к ванной комнате. Из-за ширмы, украшенной облаками и горными пейзажами, поднимался легкий пар, словно за ней кто-то мылся.

– Мо Жань?

Чу Ваньнин подошел ближе и позвал еще раз.

Ответа по-прежнему не было.

Невольно заподозрив неладное, Чу Ваньнин постучал по деревянному краю ширмы. На этот раз, не получив ответа, он, нахмурясь, подошел к краю ширмы.

За ней было место, специально отведенное для купания. В центре стояла большая бочка, в которую легко мог бы поместиться человек. Чу Ваньнин заглянул внутрь. Вода была горячей, в ней плавали лекарственные растения, но никого не было.

Оглядевшись, он заметил одежду Мо Жаня на деревянной полке.

Не мог же он помыться и уйти, не надев никакой одежды?

Чу Ваньнин поморщился, пытаясь выбросить эту жуткую мысль из головы, плотно сжал губы, и лицо его приобрело кислое выражение.

Только он собрался развернуться и уйти, как вдруг услышал позади булькающий звук.

Чу Ваньнин обернулся и увидел, что в деревянной бочке, на поверхности воды, покрытой травами и лепестками, появилось несколько пузырьков.

“Там кто-то есть?..”

Как только он подумал об этом, раздался плеск воды, и совершенно голый Мо Жань вынырнул из бочки словно водяной дракон из пучины. От неожиданности Чу Ваньнин отступил на шаг.

Оказывается, он нырнул под воду и задержал дыхание, и поэтому не услышал, как Чу Ваньнин зовет его. Когда у него закончился кислород, он выскочил из бочки и по-собачьи стряхнул воду с волос, забрызгав одежду Чу Ваньнина.

– Мо Жань!

– Ой! – юноша на мгновение остолбенел, а потом испуганно распахнул глаза. Вынырнув, он явно не ожидал никого увидеть.

– Учитель? – пробормотал он.

– Ты...

Взгляд невольно скользнул по ладной фигуре юноши. Отведенные назад плечи казались очень широкими на контрасте с узкой талией. Все его тело словно лучилось молодым задором и сексуальным напряжением. Ослепительно сверкающие на солнце капли воды, подобно жидкому золоту, медленно стекали по развитым мышцам груди и пресса.

С мокрыми волосами, в которых запуталось несколько цветочных лепестков, и капельками воды, зацепившимися за длинные ресницы, он был похож на прекрасную русалку, хвост которой до поры был скрыт под водой.

Мо Жань вытер воду с лица и, улыбаясь, повернулся к Чу Ваньнину. Схватившись за край бочки, он с улыбкой сытого леопарда уставился на учителя.

Чу Ваньнин почувствовал, как закружилась голова, и кровь прилила к лицу, обдав его тело