потому даосские учителя умолкают, когда от них требуется объяснить их мудрость. Как сказано в книге «Дао-дэ цзин» – главном каноне даосизма: «Знающий не говорит, а говорящий не знает». Мудрость Дао – это безумство мира сего. Нужно ли удивляться тому, что в традиционном образе даоса так силен элемент иронии, юмора, до странности ненарочитого шутовства?

Даосский мудрец не обременяет себя ни необходимостью знать, ни необходимостью творить, ни необходимостью исполнять заповеди. Он живет свободой духа, дарящей сокровенную, неизбывную радость жизни. Радость, которая неотделима и даже неотличима от простейшей, данности жизненного опыта. Радость даоса всегда с ним, где бы он не был и кем бы не ощущал себя, ведь он живет Великим Дао, дающим полноту и завершенность каждой вещи. Правда его бытия – там, где покой Неба встречается с мимолетностью земного существования, где конечное вдруг пресуществляется в бесконечное. Ибо быть вечным, согласно заветам даосов, значит просто «жить мгновением». Радостная мудрость Дао – это, конечно, не учение, даже не идея, но всевременность каждого мгновения одухотворенной жизни.

В универсальной системе вещей мы, люди, – крошечные, незначительные и легко уязвимые существа. Если мы не находимся в гармонии с бесконечной силой природы, мы не можем надеяться на долгую жизнь. Бесконечная сила природы – это Дао. Философия Дао – терпение, для следования ей необходимо расслабиться и стать естественным, чтобы присоединиться к бесконечной мировой силе.

Даосы утверждали, что большая часть человеческой деятельности привела только к отчуждению человека от природы и создала неестественное, искусственное человеческое общество с его семьей, государством, ритуалами, церемониями и сомнительным разделением на доброе и плохое.

Историю человечества даосы представляли как постепенную утрату изначального всеединства мира, затемняемого культурой. Они высмеивали дидактику и догматизм конфуцианцев, их апологию культурной миссии древних героев. В отличие от конфуцианцев даосы видели цель человеческой жизни в возвращении к первозданной полноте бытия, не разрушенной человеческим мудрствованием. Идеальный человек, согласно Лао-цзы, подобен «еще не родившемуся младенцу», который безотчетно (и потому безмятежно) питается от «матери Неба и Земли», то есть Великого Пути мироздания. Сущность же пути – это «пустота и отсутствие», предваряющее всякое знание и опыт и потому недоступное рациональному мышлению.

Пустота в даосском учении есть предел бытия, в котором все сущее переходит в свою противоположность, и одновременно «семя» всех вещей, предвосхищающее их внешние формы. Даосы отвергали понитийное знание и учили умудренному действию, которое является «семенем» (символом) всех видов человеческой практики, но не имеет предметного содержания и выглядит «недеянием». Это практика непрестанно пробуждающегося сознания, которое преодолевает собственные пределы и потому пребывает в состоянии самообновления.

Ранние даосы проповедовали отказ от мира и возвращение к примитивной простоте. Поздний даосизм обещал обретение бессмертия с помощью алхимической практики. Основоположником этой религии был Чжан Дао-лин.

Позже в подражание буддизму даосы ввели у себя институт монашества и обзавелись собственными монастырями. В Танское время за даосизмом, по существу, был признан статус государственной религии. В 666 г. Лао-цзы был официально обожествлен и получил титул Высочайшего Императора Сокровенного Начала.

2) Даосизм и конфуцианство

Оценивая «природного» человека резко негативно, как существо «дикое», отличающееся от животного лишь по внешнему облику, конфуцианцы противопоставляли ему человека культурного, идеальным воплощением которого являлся "благородный муж" (цзюнь-цзы). В качестве главного средства обуздания природного начала, обуздания "зверя в человеке" и предлагались правила «ли» – нормы культурного и нравственного поведения, а сущностью человека, его истинной природой провозглашалась «гуманность» (жэнь) – важнейшее позитивное качество культурного человека, определяющее все другие добродетели (чувство долга и справедливости, сыновняя почтительность и пр.). "Если однажды научишься владеть собой и восстановишь правила – ли, то Поднебесная назовет тебя человеком, обладающим гуманностью", – говорил Конфуций.

Даосы же понимали под природным, естественным нечто совершенно иное, чем конфуцианцы: природное рассматривалось ими не как сугубо психофизиологическое в человеке, а как воплощение всеобщих и универсальных закономерностей структурной организации и функционирования мира, единые для всей природы – как живой, так и неживой, хоть и изоморфные таковым в человеческом существе, но не сводимые к ним целиком и полностью в силу определенной специфики, с которой эти всеобщие закономерности проявляются в человеке. Поэтому главная задача даосской практики психотренинга и психической саморегуляции (так называемой даосской йоги) заключалась не в подчинении человека биологическому началу как таковому, а в выявлении изначально заложенного в нем космического начала и в подчинении психофизиологических процессов всеобщим космическим законам с тем, чтобы устранить все препятствия для их естественного и полнокровного самопроявления и на микрокосмическом уровне, в результате чего человек становится равноправным во всех отношениях членом космической триады "Небо – Земля – Человек". Предельным выражением всеобщей закономерности функционирования вселенной есть "Великое Дао", которое отождествлялось даосами с "истинной сущностью" человека и в полном подчинении которому они видели высшую цель культурного развития человеческой личности.

3) Жизнь даоса

Высшим достижением даосской практики морального и психического самоусовершенствования провозглашалось состояние полной идентичности "истинной сущности" самого человека с истинной сущностью всех вещей и явлений. Эта идентичность рассматривалась не как интеллектуальный синтез субъективности человека и объективности мира вещей и явлений или рациональная идея медиации (посредничества) между ними, а как прямое спонтанное и мгновенное взаиморастворение или, иными словами, "прыжок в подлинный первоисточник идентичности", слияние с универсальной первоосновой всего сущего (Дао), которая одновременно является и "истинной природой" каждого человека.

Чтобы постичь принцип всеобщего космического порядка и слиться с ним, действовать в неразрывном единстве с этим принципом даосы предлагали просто «забыть» всякие нормы и условности, а вместе с ними и свое «Я» как одну из таких условностей, и в порыве спонтанного «просветления» идентифицироваться с безусловным Дао. Они утверждали, что в «самозабвенном» (цзы-ван) состоянии, постигая свою истинную природу, которая тождественна истинной сущности каждой вещи, каждого" явления, человек одновременно отождествляется и сливается с миром окружающей природы, образуя с ней нераздельное и гармоничное единое, так как постижение Дао есть такой психологический опыт, в котором исчезает различие между субъектом и объектом, между «Я» и "не-Я".

4) «Ле-Цзы»

Этот трактат приписывается Ле Юй-коу (нач. IV в. до Р.Х.). По стилю и содержанию он во многом совпадает с «Чжуан-цзы». В нем излагается космолого-онтологическая концепция, выдержанная в духе раннего даосизма и представления о бессмертных-сянах.

В седьмой главе этого трактата «Ян Чжу» содержится изложение учения оригинального даосского мыслителя Ян Чжу (414–334 гг. до Р.Х.).

Из «Ян Чжу»

«Истинное не обладает славой, обладающее славой не обладает истиной».

«То, что делает все вещи разными, – это жизнь; то, что делает их одинаковыми, – это смерть».

«Жизнь невозможно сохранить тем, что ее ценишь; тело невозможно укрепить тем, что о нем заботишься».

5) «Чжуан-Цзы»

Великий даос Чжуан-цзы