способом жизни можно будет и газ укротить порожденьем его бытия, не на столько похожем на обычное пламя горелки. Даже вода, а она сплошь из трех половин, будет рада родиться вновь, но уже чем-то таким совершенным, что у этого нечто будет не только плоть, но и нечто, хранящее память. Без памяти окружающий мир невозможен. И если с помощью рук удается создать мир в иной, память передающий иначе, то быть по сему! Люди должны сделать руками нечто такое, что тоже, принимая в себя и вновь отдавая, будет способно ваять из мертвого образ, то есть будет способно мерцать. Мерцать сквозь пространство и время. Пусть такт такого мерцания и не будет отличатся избыточной разностью циклов, то есть не станет мерцать, как мерцает живое. Но и мертвым совсем его назвать уже будет нельзя. Он сможет в себе воплощать. А это значит, образом тем энергия сможет опять наполняться. И сможет использовать то воплощенье столь долго, сколь мертвому жить надлежит. И жить в том обличье не так, как вы там существуете в ваших обличьях, а так, как существуют обычные воплощения жизни. Им надлежит там научиться решать для тех воплощений той жизни проблемы иные. Поднять себя над собой на порог в нашем неторопливом развитье, в котором мы так и движемся, поднимая себя от рожденья к рожденью, чуть-чуть, на порог. Эта форма рождения плоти может уже и сама породить нечто такое, что тоже сможет, наведя поток информации один на другой, в себе порождать нечто третье, похожее на то, что и даровало рожденье ему. И как оно будет потом в результате мерцать, будет выглядеть как нечто истинно третье. Энергия станет сама себя порождать, мы перестанем так сильно зависеть от такта обычных пульсаров, то есть в результате поднимемся еще на порог. Когда это будет, сейчас сказать очень сложно. Но можно, опять сочленяя непарное парами гармонией мир наполнять, рождая лишь те колебанья, что миру и слуху приятны. Терзать время тактами, застывшими в стрелках и цифрах часов пусть и не очень разумно, но и здесь, рано ли, поздно, но появится на земле человек, способный решить и такую задачу. Для всех живущих раскроется оживляющая суть великой вибрации разума, что над нами царит, в трех своих отраженьях совмещая сразу и время, и то, что к тем переменам в вибрации так удивительно склонно, что и позволяет силою мысли связаться между собой. Надо лишь посмотреть на образ достойный строго в глаза, перед тем должным образом себя подготовив. Что же касается так называемых крыльев, что точно бы вырастают у нас за спиной, то если судить по своим ощущеньям, это лишь должное усовершенствование наших телесных форм и обличий. Руки, пальцы, они словно походят впредь на излучатели, ноги, когда так застыл перед образом, словно магниты прилипают к земле, всю нагрузку на себя принимает теперь позвоночник. При передаче энергии через образ его очень гнет, но самое главное, на лике твоем появляются словно три бриллианта, один там, где нос сочленяется с лбом, другие в ушах. Когда же ты переходишь на еще более высокий уровень постижения истины, вид образа не только подрастает в глазах, но его еще и заливает заметным и ярким сияньем. Это выглядит как настоящее чудо. И чтобы наполниться таким чудом надо действительно верить. Видимо вера твоя и отношенье твое, что ты формируешь в себе как раз и формируют одновременно и пространство, и время внутри тех колебаний, и именно по этому их и называют сознанием. Что же до нашего разума, внутри которого наше сознанье и пребывает, то мы и сами, уже сейчас, знаем, что используем его лишь на невеликий процент. Отсюда, видимо, и проистекает способность к подобному совершенствованию и нас самих, и нашего образа при чтении молитвы и строгом, в глаза в глаза взгляде в икону. Мы словно бы творим из того, что там увидели, облик своей духовной и личностной сути. Мы словно бы сами своими глазами в увиденном облике становимся способны увидеть свою духовную суть. И возраст, и то, насколько мы состарили свою душу. Духовные минусы, как и плюсы, они словно демонстрация наших слабостей. И все это можно прочитать на том, увиденном в иконе лице. Но, как сразу можно понять, откроется тот облик далеко не каждому, а только тем, кто верен заповедям господним, и ту душу увиденную уж точно не станет своим несовершенством терзать. Человек, если он того хочет, должен быть достоин такого общенья. В этом же скрыт и смысл плоти с кровью Христовой, что мы поглощаем. Тело наше должно в своем понимании всего, что вокруг происходит, преобразиться. А для этого крайне важным является понимание нашего действия, то есть то, как мы потом его в своем сознании назовем. ОЧЕНЬ ПУТАНОЕ СЛОВЕСТНОЕ НАГРОМОЖДЕНИЕ (немного напоминает бред)

При этом, повторюсь, что не склонен тыкать пальцем в сторону каких-то определенных религий. Верований люди породили достаточно много. Важно не столько то, насколько правильно вы выполняете те или иные, необходимые при религиозном служении, ритуалы. Самым важным является то, насколько тщательно вы, в процессе жизни, оберегаете от грязи свою бессмертную душу!

О том вам твердит любая из истинных крупных религий — душа, чистота вашей души — самое главное. Все остальное по своей сути лишь та мишура, что в процессе жизни своей с постоянной настырностью порождаем!

Теперь попытаюсь это по возможности доходчиво объяснить всем тем, кому стало интересно.

И прежде всего, если хотите, действительно, сами проникнуться таким пониманием, задумайтесь — а зачем это может быть нужно, если ты истинный Бог Отец? Мы в тяжелейших муках рождаемся, удручающе ничтожные плотью, при этом духовно тоже абсолютно ничтожные. Растём, много лет совершенствуем, и тело, и знания. Древние считали, что совершенства, как телесного, так и духовного мы достигаем лишь к тридцати. Много ли жизни у нас остается после такого начала? И, самое главное, на что эта жизнь должна быть потрачена?

На то, чтобы скопить вокруг своей, в обязательном порядке умирающей плоти, как можно больше самого разного хлама, который мы же сами в течении жизни и порождаем?

Или на нечто иное? Как попытаться объяснить всю сложность ситуации понятным языком?

Все то, что мы создаем, стараясь, так ли, иначе приукрасить существование, это, сомнений нет, важно. И плоть постепенно меняется, и знания наши растут, нам надо их передавать тем, кто приходит на смену. Но все наши крупнейшие религии нам постоянно напоминают — любые