детали механизма и горящие золотом символы, многие из которых он видел только в старинных трактатах по реамантии.

"Как его сломать? В нашем мире не существует ничего, что могло бы пробить этот барьер. Применить реамантию, применить реамантию… Но энергия, которую я направлю на механизм, просто растечется по барьеру, а он ведь может отреагировать на мое вмешательство самым неожиданным образом. Мне не хочется стать человеком, собственноручно столкнувшим мир в бездну хаоса… Воздействовать на что-то вне защитного барьера? Изменить влажность воздуха, чтобы подвижные части механизма заржавели и тогда… Бред, сущий бред. Он просто неуязвим. Вот если бы мастер Этикоэл был жив, он бы наверняка расправился с этой задачей в два счета…"

— Бесполезно, — простонал Аменир. — Я не знаю, как его пробить.

— Должен быть способ. Думай.

— Что толку думать, если это невозможно, — вздохнул реамант. — Единственный вариант избавиться от механизма — это найти какой-то канал через барьер, который одновременно будет частью реального и ирреального. Тогда реамантия смогла бы воздействовать на его реальные аспекты, а это воздействие передалось бы через его ирреальные аспекты к механизму и вступит во взаимодействие с его реальными аспектами, к которым привязаны ирреальные…

— Воздействует, реальное-ирреальное… — поморщился Ачек. — Выражайся понятнее. Что именно тебе нужно?

— Не обращай внимания, — сокрушенно покачал головой Аменир. — Подобных вещей просто не существует в природе. Кроме этого механизма, конечно. В мире нет целостных вещей, обладавших свойствами реального и ирреального одновременно…

— Человек подойдет?

— Что? — реамант непонимающе уставился на школьного товарища. — Нет, не подойдет. Я же сказал, нужно, чтобы часть объекта имела…

Ачек сдернул перчатку со своей иссушенной руки. Благословление багрово-черного владыки Нгахнаре — Мертвая Рука. Одно ее существование противоречило реальности, не говоря уже о подчинении законам природы нормального мира. При этом сам лидер уничтоженной секты оставался человеком.

— Насколько я понял из твоих слов, этим я могу преодолеть барьер, — произнес Ачек, разглядывая омертвевшую серую кожу. — Мне просто надо сломать механизм, так?

— Да, — опешил Аменир. — Но постой! Мы ведь не уверены, что это сработает, ты можешь умереть!

— Значит, такова воля владыки Нгахнаре, — пожал плечами сектант. — Если он уготовил мне пустую смерть, то выходит, что я не заслужил познать единственно истинное.

— Оставь этот фанатичный бред, ты действительно можешь умереть зазря!

— Ничего не предпримем — умрут все, — возразил Ачек. — И тогда владыка мне точно не простит столько пустых смертей.

— Чего шумите? Кто тут умирать собрался?

По-Тоно и Кар обернулись на голос Тормуны, которая яростно трясла головой, прогоняя остатки сна. Они все-таки разбудили ее.

— Ой, а где это мы? — недоуменно моргая, спросила сектантка. — Травка-травка под ногами. Вкусная, наверное. Мелкая давно не ела травы. Ведь трава невкусная, потому и не ела… Так где мы? И кого тут убить без меня решили? Я обижусь, Ачек, обижусь!

— Успокойся, — улыбнулся По-Тоно. — Я просто сломаю эту странную штуку, и все закончится. Не будет больше никаких чудовищ, ветров и пустых смертей.

— Пра-а-а-вда? — недоверчиво протянула Тормуна и села на землю, скрестив ноги. — Тогда Мелкая тут подождет. Мы с принцессой посмотрим, как великий Ачек справится со странной штукой-шуткой!

"Я делаю это ради нее и багрово-черного владыки", — подумал сектант, с нежностью глядя на щуплую девчушку, сидящую на траве и беззаботно напевающую какую-то незамысловатую мелодию. Засучив рукав на омертвевшей конечности, Ачек подошел к механизму. Ему надо схватиться за какую-нибудь деталь и вырвать ее. Звучит достаточно просто. Хмыкнув, смертепоклонник резко выбросил руку вперед.

Дикая боль пронзила По-Тоно. По его телу прокатилась волна, которая как будто отрывала мелкие кусочки его плоти, обжигала их в раскаленном горне и по живому пришивала обратно, заново собирая Ачека. В какой-то момент ему показалось, что он выбрался за рамки своего тела и оказался внутри небольшого барьера, окружающего механизм. Страдания обрели форму, они начали скапливаться внутри сектанта, вытесняя все остальное. Еще немного и он будет разорван на части. Рассматривая самого себя, Ачек увидел, что он вцепился омертвевшей рукой в один из обручей с золотыми символами, но от его конечности целыми кусками отрывалась серая сморщенная кожа и растворялась в ирреальной энергии. Затем начали отделяться частички сухих мышц и крошки почерневших костей. По-Тоно смог преодолеть барьер и даже схватился за деталь механизма, но свое тело он больше не контролировал. Скоро надежда на избавление мира от пустых смертей обратится в прах вместе с его рукой…

— Ачек! Ачек, ломай ее! — кричал Аменир, неотрывно следивший за застывшим другом. — Быстрее, ты же можешь умереть! Прошу тебя, сломай ее!

Лидер сектантов отчетливо слышал его, но сейчас он находился вне своего тела, наблюдая за всем со стороны. По-Тоно не мог пошевелиться или хотя бы ответить Кару. Вот так ему и суждено погибнуть — пустой смертью, бессмысленной смертью, напрасной смертью. Все же реамант оказался прав… Жизнь покидала Ачека. Он все еще держался за проклятый обруч механизма, но его тело уже разрушалось: волосы лезли из головы целыми клочьями, глаза затмил туман слепоты, кожа осыпалась пылью, а плоть иссыхала.

— Нет… нет! — воскликнула Тормуна и бросилась ему на грудь. — Ты не можешь умереть, только не ты!

По-Тоно открыл глаза. Свои глаза. Он ничего не видел, но ощущал тепло щуплого девичьего тела. Ана рыдала, расколов свой панцирь сумасшествия на мелкие осколки. Два ее последних настоящих чувства заиграли в полную силу — любовь и печаль.

— Ты обещал заботиться обо мне, ты обещал! — сквозь слезы кричала Тормуна, тщетно стараясь оторвать его от механизма. — Я не хочу терять тебя! Останься, пожалуйста, Ачек, останься со мной, не уходи! Я люблю тебя, Ачек, люблю!..

Аменир упал на колени, широко раскрытыми глазами смотря на истлевающего живьем друга и плачущую сектантку, которая вцепилась в него. Прямо перед ним переходила к заключительному акту кошмарная трагедия, а он снова ничего не мог сделать. Из-за него умрет Ачек По-Тоно, а затем и все остальные люди. Беспомощный, никчемный, глупый юнец, возомнивший, что он может создать лучший мир — вот кто такой Аменир Кар.

"Нити… нити же переплелись, — осенила реаманта неожиданная догадка, которая вселила в его душу одновременно надежду и леденящий ужас. — Ачек коснулся механизма! Мне просто надо… надо стереть его существование".

— Тормуна, отойди! — дрожащим голосом выкрикнул Аменир, вскакивая на ноги. — Ему уже не помочь. Но он еще может спасти мир своей жертвой!

— Я не брошу его, не брошу! — рыдала Тормуна, практически не осознавая смысл слов Кара. — Он обещал заботиться обо мне, я люблю его!

— Отойди, дура! — сорвался реамант, едва сдерживая слезы. — Я не хочу, чтобы ты пострадала. Ачек скоро