– Вот оно как.

– Ну да! Они старые друзья, всегда друг за друга горой. И тут вдруг Кадди стало интересно научиться готовить с вашей магией. Предложил: «Поехали со мной в Сердце Мира, вместе веселей». А мы с Ди только рады были. И то сказать – в детстве мечтали, как вырастем и станем путешественниками, а на деле никуда дальше Куанкуроха в жизни не уезжали. Зачем тогда вообще было взрослеть? А когда приехали и осмотрелись, решили снять дом побольше и на первом этаже открыть трактир, чтобы у Кадди была хорошо оборудованная кухня. Может, еще и заработаем немного, если дело пойдет.

– Вот и молодцы, – веско сказал Кофа. – Пожить какое-то время в Ехо само по себе интересный опыт. Родись я сам в другой стране, непременно переехал бы сюда как минимум на пару дюжин лет, просто из любопытства. И с трактиром у вас, думаю, дело пойдет. Насколько я знаю нашу публику, «Свет Саллари» имеет все шансы стать популярным заведением. Еще и записываться заранее на ужин будут, чтобы без мест не остаться, попомните мои слова. У нас ценят хорошую кухню, а у Кадди уже сейчас неплохо получается. Бери ложку, сэр Макс. Потому что я тебя ждать не стану. Дружба дружбой, а суп с не-муяги каждый ест за себя.

– Как-как, говорите, называется этот суп? – спросил я после того, как распробовал.

Готовил этот красавчик примерно так же, как выглядел. То есть божественно. Сногсшибательно. Даже немного слишком, на мой вкус. Я впечатлительный, мне трудно пережить столько совершенства сразу.

Кофа увлеченно ел, поэтому отвечать пришлось леди Лари.

– Сливочный суп с не-муяги.

– С… чем?

– С не-муяги. Поскольку рыбу муяги, обитающую в Великом Крайнем Море, в ваших краях ни за какие деньги не достать, в ход идет любая другая, лишь бы свежая. Супу это, по-моему, только на пользу, но сохранить первоначальное название «сливочный суп с муяги» означало бы пойти на обман. А мы не так воспитаны.

– Муяги, значит, – повторил я. – И, соответственно, не-муяги. Ладно. Надо запомнить на всю жизнь и требовать при всяком удобном случае.

– При всяком удобном случае – это пока только у нас, – улыбнулась леди Лари. – И только в те дни, когда у Кадди есть настроение готовить. Когда нет, его на кухне заменяем мы с Иш, а это, положа руку на сердце, совсем не то.

– Ну, положим, давешний теплый ореховый салат с дичью был вполне ничего, – снисходительно заметил Кофа.

Тоже мне комплимент. Куда только подевалась его галантность? Пришлось объяснять:

– Когда сэр Кофа говорит «вполне ничего», это…

– Практически высочайшая похвала, – подхватила хозяйка. – Это я уже, хвала свету зримому, усвоила.

Третий или какой он там по счету старший помощник Королевского шеф-повара и его приятель тем временем покончили с едой. Один из них достал из кармана специальные перчатки, предназначенные для манипуляций с деньгами, аккуратно извлек из кошелька несколько мелких монет, положил их на стол, второй громко и многословно поблагодарил хозяев за ужин, а всех присутствующих – за компанию, и они ушли.

– В прошлый раз эти господа спросили меня, как принято вежливо покидать трактир в Урдере. Я объяснила, и смотрите-ка, все запомнили, – сказала леди Лари. – Вроде бы, пустяк, а мне почему-то так приятно!

Она улыбнулась, снова продемонстрировав нам чудесную ямочку на левой щеке, и спросила Кофу:

– Никак не могу взять в толк, почему некоторые люди надевают перчатки прежде, чем расплатиться, а другие нет?

Ради нее Кофа даже от супа оторвался – поступок для него, прямо скажем, не самый характерный.

– Потому что это старинная угуландская примета – якобы прикосновение к деньгам убивает в человеке способность любить. Примета общеизвестная, но верят в нее далеко не все. И ведут себя сообразно своим убеждениям.

– А вы верите?

– Да нет, конечно, – отмахнулся Кофа. – Полная ерунда, а не примета. Впрочем, я, пожалуй, догадываюсь, откуда она взялась.

– Правда? – удивился я. – Здорово! Лично у меня никаких идей.

– Ну естественно. Для этого ты недостаточно хорошо знаешь историю. Штука в том, что долгое время самыми богатыми людьми в Соединенном Королевстве были прямые потомки кейифайев[53], пришедших сюда с Уандука за компанию с Ульвиаром Безликим. А у этих ребят известно какой темперамент: им все на свете интересно, и любовь – просто одна из великого множества занимающих их вещей. Причем далеко не самая важная. К тому же им решительно все равно, кого тащить в постель: с кем попало готовы что угодно попробовать, а потом, не потрудившись договориться о новой встрече, бежать дальше – в жизни еще столько увлекательных дел! С точки зрения местных уроженцев, страстных, простодушных и очень привязчивых крэйев[54], потомки кейифайев и правда выглядели людьми, не способными на сильное чувство – все подряд, не только богачи. Но богачи всегда в центре внимания. Вот и провели связь там, где ее нет.

– Похоже на то, – согласился я. – Здорово вы объяснили. А то я не знал, что и думать. С одной стороны, лично на меня деньги вроде бы никак не действуют, но я все-таки… эээ… не совсем местный. А с другой, в таком деле никогда нельзя быть уверенным. А вдруг все-таки действуют? И я сам не замечаю, как превращаюсь…

– Да тебе и превращаться не надо. Все и так хуже некуда, – ухмыльнулся Кофа. – С точки зрения нормального чистокровного драхха[55], ты – на редкость бездушное существо. Как и все мы, способные хотя бы изредка думать о чем-то, кроме своих сердечных страстей. И, к примеру, по доброй воле проводить свободное время с людьми, которых не планируем ни тащить в постель, ни даже убивать за то, что они этого не хотят. Ты, насколько мне известно, грешишь этим непрестанно.