удалось им не скоро, и то только при помощи крутых мер: буян до тех пор не унялся, пока ему не скрутили руки и ноги и не завязали рот.

— Вот вы говорили, что они боятся вождя? — прошептал на ухо Снивели плантатор. — Трезвые, может быть, действительно боятся, а пьяным, известно, море по колено. Видите, один хотел даже ворваться к вождю, насилу его усмирили… Ах нет, я так и жду, что они сейчас набросятся на нас и начнут сдирать волосы!

— Успокойтесь, они не сделают этого, — возразил Снивели. — Насколько я понял из криков этого краснокожего, — я ведь немного знаю их язык, — дело шло о Кларе Блэкаддер, которая всем представляется лакомой добычей… Бедная девушка! Я хотя и не из жалостливых, а за нее и мое сердце болит.

— А каково мне видеть жену и детей во власти этих дьяволов? — произнес один из пленных, раненный в плечо. — Если бы только можно, я лучше убил бы их собственными руками, чем отдавать на поругание.

— Да и я сделал бы то же самое, — отозвался другой. — И нужно же нам было послушаться этого старого дурака Блэкаддера, соблазнившего нас следовать за ним! Он всему виною.

На это замечание Блонт Блэкаддер, наверное, энергично возразил бы, если бы не был погружен в глубокий сон.

Но вот вдруг из шатра послышался голос вождя, звавшего к себе часовых. В лагере все встрепенулись. Пленники разом умолкли и со страхом стали ожидать появления человека, который должен был решить их участь.

Глава XI

ВОЗМЕЗДИЕ

По приказанию вождя Вабога привел к шатру несколько молодых воинов из наиболее трезвых. Вождь сказал им несколько слов, после чего они с злорадным хохотом поспешно направились к белым пленникам.

Очевидно, им было приказано сделать с пленниками что-то ужасное, судя по тому, что свирепые физиономии индейцев так и светились предвкушением наслаждения, которое они будут испытывать при виде страданий ненавистных белых.

И действительно, Желтый вождь придумал для пленных, — пока, впрочем, только для одного из них, — такую пытку, какая никому не могла прийти в голову.

Подойдя к связанным пленникам, индейцы схватили только что проснувшегося Блонта Блэкаддера, отнесли его несколько в сторону и быстро развязали ему ноги. Потом подхватили его под руки и повели по направлению к водопаду.

Крик ужаса вырвался из груди молодого прожигателя жизни, когда он понял, что его хотят подвергнуть той самой пытке, которой он сам когда-то истязал других.

Не меньшим ужасом были поражены и остальные пленники, уверенные, что и их черепа будут медленно раздроблены широкой струею ледяной воды, с страшною силой низвергавшейся со скалы. Это было несравненно мучительнее смерти, какого бы рода она ни была.

Под водопадом лежало громадное дерево, сваленное бурей. К этому-то дереву индейцы и привязали свою жертву так, что ее лицо очутилось как раз под водяною струей и пытаемый не мог пошевельнуть головой, если не хотел быть задушенным веревкою, несколько раз обмотанною вокруг его горла.

Все индейцы, за исключением самых пьяных, еще не проспавшихся, собрались к месту пытки и шумно выражали свою радость по поводу предстоявшего интересного зрелища.

Желтый вождь медленно приблизился к ним и заставил их расступиться так, чтобы всем пленникам была видна картина того, что потом ожидало и их.

Прошло несколько мгновений томительного ожидания, в продолжение которого вождь с выражением бесконечного торжества смотрел на беспомощно лежавшего перед ним врага, о голову и лицо которого дробился водопад миллионами брызг, ярко сверкавших на солнце и резавших лицо, как острыми ножами.

— Теперь пришла и твоя очередь, Блонт Блэкаддер! — раздался вдруг громовой голос вождя на чистейшем английском языке, заглушивший даже шум водопада. — Вкатить негодяю двойную порцию, — прибавил он, еще более возвышая голос.

Эти ужасные слова, гулко повторенные отголоском скал, достигли слуха Блонта сквозь шум водопада, хлеставшего его по голове, ослеплявшего и оглушавшего его.

Несчастный с усилием открыл глаза и рот. Очевидно, он хотел умолять своего палача о пощаде или проклясть его, но тотчас же был вынужден снова закрыть их, иначе вода выхлестала бы ему глаза и задушила бы его.

Но и этого момента было вполне достаточно, чтобы узнать того, кто скрывался под гримировкою Желтого вождя. Он понял, что скорее можно было ожидать пощады от настоящего дикаря, чем от этого человека, который так хорошо говорил на его родном языке.

Слова вождя донеслись и до остальных пленников и подействовали на них подобно громовым ударам.

Снивели задрожал с головы до ног и тщетно силился приподняться, чтобы получше разглядеть Желтого вождя, Клара Блэкаддер тоже с особенным вниманием взглянула теперь на эту таинственную личность и, начиная, подобно брату, догадываться, кто это мог быть, побледнела как смерть и затрепетала всем телом.

— Да, вкатить негодяю двойную порцию! — повторил Желтый вождь, причем его крашеное лицо приняло выражение такой адской радости, что даже самый храбрый человек должен был прийти в ужас при взгляде на него.

Снивели припомнил тот отдаленный день, когда он слышал точь-в-точь такое же приказание, отданное молодым, дрожащим от злобы и ненависти голосом.

Но почему эти слова повторяются вождем индейского племени хейенов через пять лет слишком и на расстоянии нескольких сот миль от того места, где они раздались впервые из уст того самого, кто теперь переносил пытку, к которой он тогда приговаривал другого?

Это была тайна, ключа к которой Снивели пока еще не находил.

Побледнели и негры, то есть их черные лица приняли земляной оттенок, когда они услыхали слова Желтого вождя.

— Что бы это значило? — проговорил один из негров. — Ведь то же самое кричал и молодой масса Блонт пять лет тому назад на плантации, когда он приказывал положить под насос Голубого Дика. Помните, братцы?

— Помним, как не помнить, — отозвался другой. — Мы все тогда присутствовали при наказании Дика.

И чернокожие задрожали