проявила такой интерес к моим делам, к моей личной и доверительной корреспонденции. Надеюсь, вы удовлетворены». Очень умно: не задавать вопрос, а утверждать.

Затем Блейн сказал, что его невиновность покоится на показаниях некоего Джошуа Колдуэлла из Лондона. Блейн спросил председателя Нотта, получил ли он сообщение от мистера Колдуэлла.

Нотт поднялся; он явно был раздражен. Он ответил, что не располагает адресом Колдуэлла.

— Но вы получили от него сообщение?

— Я отвечу через некоторое время, — замялся Нотт.

— Я требую немедленного ответа.

Напряжение в зале достигло предела: все глаза были устремлены на этих двух людей.

— Я получил сообщение, предположительно исходящее от мистера Колдуэлла.

Блейн стремительно нанес завершающий удар. Когда поступила телеграмма? Почему она не была приобщена к делу? Нотт, заикаясь, пытался что-то сказать. Голос Блейна гремел:

— Вы получили в восемь часов вечера в прошлый четверг сообщение от Джошуа Колдуэлла, полностью и окончательно снимающее с меня всякое обвинение, и вы скрыли его!

В разгар всеобщего хаоса Блейн сел на свое место. Республиканцы вскочили на ноги, выкрикивая его имя. Мятежные вопли демократов-южан. Стук председательского молотка. Визг на галерее для женщин…

Мы с Нордхоффом медленно брели в «Уиллард». День был облачный, но жаркий. В конце Пенсильвания-авеню сверкнула молния. Нордхофф был в отчаянии. Я ощущал подъем, какой бывает обычно после грандиозного театрального зрелища.

— Все это полная чушь, — подытожил Нордхофф. — Колдуэлл — выдумка. Телеграмма наверняка подстроена. Те отрывки из писем, которые он зачитал, бессмысленны.

— Смысл не имеет никакого отношения к этой… музыке! Какой смысл в Вагнере?

— Рано или поздно письма напечатают. И выяснится, что он виновен, как последний жулик.

— Однако через девять дней съезд выдвинет его кандидатуру. Письмами его теперь не остановить. На это просто нет времени.

— Наверное. А это вы видели? — Нордхофф показал мне письмо в форме циркуляра, подписанное Тилденом как председателем комитета демократической партии штата Нью-Йорк, датированное 27 октября 1868 года. В тексте письма — запрос Тилдена окружным лидерам демократической партии с требованием немедленно сообщить по телеграфу, как они оценивают число голосов, которые будут поданы в их округах за Уильяма М.Твида из Таммани-холла. — Цель письма — дать знать Твиду, сколько фальшивых голосов он должен обеспечить, чтобы покрыть потери демократов в северной части штата.

— Мне понятна, дорогой Нордхофф, цель письма. Я подозреваю, что оно поддельное.

— То же утверждает ваш друг Тилден. Так или иначе, нам предстоит веселая избирательная кампания.

3

Я в Цинциннати. Сам не понимаю, как Джейми удалось уговорить меня сюда приехать. Тем более, что у Ассошиэйтед Пресс такой вид репортажа получается куда лучше, чем у меня. Но я здесь, после бессонной ночи в вагоне.

Мне был заказан номер в отеле «Гибсон», но, обнаружив, что делить его придется с тремя делегатами от штата Индиана (причем в номере только две постели), я с чемоданом в руке отправился бродить по крутым улицам (город построен на многочисленных холмах, возвышающихся над рекой Огайо), пока не наткнулся на солидный голубой каменный дом с «пиацца», как сказала бы госпожа Грант, и отдал себя на милость семейства, глава которого, мужчина моих лет, оказался уроженцем Висбадена в Германии.

— Немцы составляют половину населения города, — сказал он мне, обрадовавшись поводу поговорить на своем родном языке. Из окон моей спальни (три доллара в день) открывается прекрасный вид на канал Майами-Эри, который местные жители называют «Рейн»; район, где живет немецкое население, именуется «зарейнским».

Сегодня первый день съезда республиканской партии. Оснащенный многочисленными удостоверениями, я явился в Выставочный зал на углу Вязовой и Четырнадцатой улиц и смешался с толпой делегатов и корреспондентов, по возможности избегая речей в зале заседаний. Партия сейчас вырабатывает платформу, на которой официально выдвинутый съездом кандидат в президенты будет стоять, побеждать или проваливаться — что бы это ни было. Более всего меня занимает вопрос о моногамии для штата Юта. Достаточно здравомыслящие во всех прочих отношениях политики прямо-таки выходят из себя при одном только упоминании о мормонах, забавной секте, недавно созданной неким «пророком» и обосновавшейся главным образом в пустынях Юты, где мормонские женщины живут в гаремах и непрерывно умножают численность секты. С моей точки зрения, все это очень мило, хотя и чересчур целеустремленно.

Я только что узнал о группе «стойких» из Нью-Йорка во главе с Четом Артуром; они уже неделю находятся в городе и пытаются проложить дорогу Конклингу, которого поддерживает не только делегация штата Нью-Йорк, но и полторы тысячи активистов с голубой лентой поперек груди.

Перед отелем «Гибсон-хаус» под вывеской нью-йоркского Клуба реформы красуется плакат «Роско Конклинга — в президенты». Клуб реформы — группа из шестидесяти элегантных и надменных джентльменов, которые уже несколько дней элегантно и «надменно» работают в городе в пользу кандидатуры Бристоу.

«Однако, — говорит мне Нордхофф, которого я нашел сегодня вечером в баре «Гибсон-хаус», — пристально следить нужно за Оливером П.Мортоном». Сей джентльмен — сенатор от Индианы, он враг Конклинга и весьма популярен на Юге. Если Конклинг и Блейн остановят сначала Бристоу, а затем заблокируют друг друга, то может победить Мортон. Есть еще несколько малозначащих претендентов, загадочно именующихся «любимчиками», среди них губернаторы штатов Огайо и Пенсильвания.

4

Вопреки своим же благим намерениям я сильно возбужден. Мы в Выставочном зале. На возвышении сцены сидят партийные лидеры. Никого из кандидатов не видно. Очевидно, они так и не показываются во время конвента. Они остаются дома и ждут, когда народ их призовет.

Повсюду красуется имя и физиономия Конклинга. Нью-йоркская делегация завладела «Гранд-отелем», он украшен громадным и не слишком замысловатым лозунгом, который предупреждает делегатов: «Выдвижение Конклинга обеспечит голоса тридцати пяти выборщиков от штата Нью-Йорк». Лозунг этот дает всем повод цитировать недавнее высказывание Блейна: «Конклинг не в состоянии победить Тилдена даже в своем собственном штате. Его кандидатура — это абсурд». Все передают друг другу сплетни о сенаторе и Кейт Спрейг. Делегатам роздан даже памфлет на эту тему. Уж не Сэнфорда ли это рук дело?

Герой конвента — по положению на данный момент — Блейн. Я не слушал очень длинную речь в пользу кандидатуры бывшего министра почт Джуэлла. Красноречие оратора оставляло желать лучшего. В зале духота, но солнце идет к закату, и дышать становится немного легче.

Множатся всевозможные слухи. Последний из них такой: Блейна сразил смертельный недуг. В прошлое воскресенье он пошел в церковь в Вашингтоне и потерял сознание. Солнечный удар, говорят его сторонники. Кое-что посерьезнее, утверждают другие, называя всякие интересные болезни, разумеется в их последней стадии. Самый