Она парировала каждый выпад и отбивала каждый удар, и даже сумела нанести удар сама, оставив кровавый порез на бедре дезертира. Ругаясь и зажимая ладонью новую рану, он выбрался из-под дерева на свободное пространство. Краем глаза Изабель видела Тави, которая пыталась обойти сражающихся, чтобы добраться до вил под другим деревом.

«Нет, Тави, нет!» – взмолилась про себя Изабель.

Но было уже поздно. Дезертир заметил Тави и погнался за ней.

– Тави, беги! – взвизгнула Изабель и сама выскочила из своего убежища, чтобы погнаться за ним.

Тот услышал крик и сделал поворот кругом. Наконец-то он выманил ее на открытое пространство. С ревом он кинулся на Изабель, направляя меч ей в голову.

– Нет! – завизжала Тави.

Изабель приняла его удар своим клинком. Два меча сшиблись так, что у нее загудело в костях.

Напрягая все силы, Изабель все же смогла развернуть его клинок и отбежала, хромая, на несколько шагов в сторону. Дезертир вытер со лба пот и опять попытался достать ее. Сделав ложный выпад влево, он метнулся вправо. Изабель отскочила, споткнулась о корень и упала, после чего инстинктивно перекатилась на бок. Меч противника высек искры из камня, на котором она только что лежала.

Пока Изабель вставала, пошатываясь, мужчина снова взялся за меч. Часто дыша и чувствуя, как руки гудят от непривычных усилий, она подняла клинок, готовясь отразить удар и зная, что он будет последним, ведь противник не только сильнее, но и тверже стоит на ногах. Сейчас он выбьет меч из ее рук, и она останется безоружной и беззащитной. Девушка приготовилась к худшему.

Дезертир замахнулся, и тут грохнул пистолетный выстрел. Изабель упала на четвереньки, ее сердце бешено колотилось. Чужой клинок просвистел у нее над головой, не причинив вреда; меч упал на землю.

«Кто стрелял?» – билась в голове мысль.

Она посмотрела на противника. Тот стоял, подняв руку, в которой еще недавно держал меч. По ладони текла кровь. Двух пальцев на ней как не бывало. Он смотрел не на Изабель, а на что-то – или кого-то – позади нее. Глаза у него были как блюдца.

– Я… я сейчас уйду. К-клянусь вам, – промямлил он. – П-пожалуйста… п-позвольте только забрать вещи.

Он поднял раненую руку – «сдаюсь», – а второй рукой неуверенно нашарил на земле меч. Затем, медленно попятившись, подобрал сумку и был таков.

Изабель выпустила рукоятку меча и тоже подняла обе руки. В конце концов, клинком от пули не отмахнешься. Часто дыша, она встала и медленно повернулась, уверенная, что увидит за спиной другого дезертира, держащего ее на мушке.

Или грабителя. Или разбойника. С большой дороги.

Одним словом, она была готова увидеть кого угодно, но только не обезьяну в жемчужном ожерелье.

Целую минуту Изабель не могла поверить своим глазам.

Маленькая черная обезьянка в пышном белом воротнике сидела в двух локтях от нее. Нитка жемчуга свисала с ее шеи. В лапе зверек держал серебряный пистолетик.

Пока девушка смотрела на зверька, тот постучал стволом пистолета о землю, заглянул в него и вдруг, не выпуская оружия из лапы, побежал за конюшню.

Изабель прижала ладонь к груди, чтобы унять расходившееся сердце.

– Тави! – крикнула она. – Будь осторожна! – Она робко шагнула вперед. – Здесь обезьяна… у нее пи…пистолет.

– Я вижу! – отозвалась Тави, подбегая к сестре. Она все-таки добралась до вил и теперь сжимала рукоятку так крепко, что и силой было не отнять.

У Изабель отчаянно разболелась ступня, но она все же поковыляла за конюшню, беспокоясь, как бы обезьянка случайно не застрелилась либо не подстрелила ее или Тави.

– Обезьянка? Обезьянка, ты где? – звала она, поворачивая за угол, за которым скрылось маленькое существо.

Обезьяна с криком выскочила из-за корыта, в котором поили животных, пересекла дорожку и рванула к березе. У дерева, внимательно вглядываясь в крону, стояла женщина. Высокую прическу удерживал драгоценный гребень, груди, как две булки, выпирали из низкого выреза с узором в виде веточек. На крик обезьяны она обернулась.

– Вот ты где, Нельсон! Отдай мне пистолет! А то еще кого-нибудь убьешь! – строго сказала она.

Зверек обежал ее кругом и взлетел по стволу. Оказалось, что на ветвях дерева сидят еще три обезьянки. Четвертая присоединилась к ним и стала забавляться – подкидывала и ловила пистолет, пока женщина внизу бессильно грозила ей кулаком.

Изабель моргнула. «Наверное, я брежу», – сказала она себе. Крепко зажмурившись, она встряхнула головой и снова открыла глаза. Женщина никуда не исчезла.

– Ты тоже это видишь? – спросила она у сестры.

Тави кивнула, потеряв дар речи.

Изабель осторожно приблизилась к женщине, от души надеясь, что та явилась сюда не для кражи кур. Второго подряд боя на мечах ей было не выдержать, она это знала.

– Мадам, прошу меня простить, но что вы делаете на нашем конюшенном дворе? С обезьяной? – спросила девушка. – И как вы сюда попали?

– А ты как думаешь? – сказала, не оборачиваясь, женщина и ткнула куда-то большим пальцем. – Как люди попадают в забытые богом деревни вроде вашей?

Изабель посмотрела, куда показывает незнакомка. И разинула от удивления рот. Чуть дальше по подъездной дорожке, не очень далеко от курятника, стоял экипаж, равного которому по великолепию она не видела за всю жизнь.

Огромная узорчатая карета была запряжена четверкой серых в яблоках коней, которые вскидывали головы и рыли копытами землю.

На высоком облучке сидел человек в желто-зеленом камзоле и розовых штанах. В мочке уха болталась жемчужная капелька-серьга. Он кивнул сестрам.

Те, вытаращив от удивления глаза, тоже кивнули. Позади кучера, на крыше кареты, стояли сундуки – не меньше дюжины. На одном из них разместилась целая труппа циркачей. Девушка с повязкой на глазах жонглировала ножами. Рядом с ней лениво пускал в воздух колечки дыма глотатель огня; волшебница ловила их и превращала в монеты. Музыканты с инструментами в руках, точно в концертном зале, поджидали появления дирижера. Глядя на все это, Изабель не знала, что и сказать.

Дверца кареты распахнулась, и из нее вышел человек. Изабель заметила блеск магнетических желтых глаз, вихрь темных кудрей и золотую серьгу. Он захлопал в ладоши. Другие подхватили. Скоро аплодисменты стали оглушительными. Но вот человек с желтыми глазами взмахнул рукой, и все стихло.

– Вот это поединок, мадемуазель! – сказал он. – Мы увидели вас с дороги и остановились, чтобы вам помочь, но я не успел распахнуть дверцу кареты, как Нельсон уже взял дело в свои руки. Точнее, лапы. Хотя вина, конечно, моя – не стоило класть заряженный пистолет на сиденье. Вы когда-нибудь видели обезьяну, которую оставил бы равнодушной серебряный пистолет? – Вдруг он щелкнул пальцами. – Прошу прощения, я не представился.