Реймонд вздохнул.

— Нет, Вероника была не права. Все-таки именно деньги корень всех зол. Но секс — вторая по значению величина.

— Это верно. Иначе ты бы не делал вид, будто продолжаешь жить со своей чертовкой-женой, жадной маленькой ведьмой из-за какой-то там мести. Надеюсь, она заслуживает этого, потому что каждый день, что ты мешкаешь, обойдется тебе десятикратно. Такие цыпочки не выпустят из своих загребущих ручек ни доллара, который только смогут урвать. А судья на процессе будет удивляться, какого дьявола ты не избавился от нее сразу, как заполучил отчет. Ты потеряешь свое главное оружие, если будешь продолжать в том же духе. Ты понимаешь это, а Рей?

— Вудроу, это моя личная жизнь. Я не указываю, что тебе делать. А ты, пожалуйста, не указывай мне.

— Верно. Тогда будь дураком, если желаешь. — И он повесил трубку.

Реймонд медленно опустил свою трубку на рычаг и задумался. Неужели Жаклин все же обманывает его?

Нет, в это он отказывался теперь верить. Она любит его, а он — ее. Они просто не очень хорошо знают друг друга. Пока. Но время поможет ему исправить ситуацию. И начнет он сегодня же вечером.

Жаклин искренне гордилась тем, как накрыла стол, какой приготовила ужин, и совершенно заслуженно. Навыки, приобретенные на курсах деликатесной кулинарии, обошедшиеся ей почти в триста долларов, наконец-то пригодились. Хотя, если говорить откровенно, она не очень нуждалась в каких-то там курсах: готовить ей приходилось с двенадцати лет, и она стала крупным специалистом в этой области.

— Черт, Жаклин, отлично выглядит! — воскликнул Реймонд, входя в столовую. — А уж пахнет так, что прямо слюнки текут. О, и цветы на столе! Я чувствую, что слишком небрежно оделся для такого праздничного застолья.

— Нет-нет, Рей, дорогой, мне нравится, как ты одет. — Жаклин поцеловала его в щеку и села за стол напротив него.

Овальный стеклянный стол понравился ей сразу, как только она увидела его. Он удивительно подходил к столовой — комнате с огромным, занимающим одну из стен окном, выходящим на центр Сан-Диего, залитый огнями в этот воскресный вечер.

— Тебе идут джинсы, — продолжила она. — У тебя подходящая фигура для такой одежды. Высокая и поджарая, с длинными ногами и отличным крепким задом. Ух, как ты хорош! — И Жаклин причмокнула от удовольствия.

— Дорогая! Ну что ты!..

— Ой, покраснел, покраснел! — засмеялась она.

— Ты что, специально пытаешься смутить меня?

— Да разве я позволю себе такую вольность? — Жаклин продолжала весело смеяться. Если у Реймонда и были пороки, то она заметила только один: муж временами бывал несколько чопорным. Хотя, видит Бог, последние два дня чопорностью и не пахло. Ни в спальне, ни за ее пределами…

— Не знаю, — задумчиво протянул Реймонд. Жаклин моргнула, несколько озадаченная неожиданной странноватой ноткой в его голосе.

— Что ты хочешь этим сказать?

Он взял бокал, который жена предусмотрительно наполнила кьянти и сделал глоток.

— Я подумал о том, как мало мы на самом деле знаем друг о друге.

Жаклин оцепенела от ужаса, но вскоре поняла, что Реймонд не имеет в виду ничего зловещего и угрожающего. Он спокойно попивал вино и выглядел довольным и расслабленным. Однако инстинктивная реакция на его небрежное замечание показала ей, что, как бы она ни была счастлива с ним, над ней постоянно будет довлеть страх, что когда-нибудь муж узнает правду о ее прошлом. Как сможет она объяснить ему, каким человеком была до встречи с ним? Или ту вымышленную историю детства?

Никак не сможет. В этом-то все и дело. Отсюда и ее постоянное беспокойство.

Но, по крайней мере, она может рассчитывать на то, что Реймонд никогда не окажется в ее родных краях. Сан-Диего и бизнес по производству спортивного инвентаря и одежды для игроков в гольф бесконечно далеки от нищего мексиканского или пограничного с ним техасского городов, где прошли ее детство и юность. Да и Реймонд не увлекается путешествиями, даже и по делам. Как истинный бизнесмен, он посылает доверенных лиц, которым поручает проведение переговоров, проверок и тому подобных дел. Он недавно признался ей, что до их медового месяца не выезжал из Калифорнии почти семь лет. А теперь, после свадьбы, когда он стал главой семьи и — она искренне надеялась — собирается стать отцом, ему. и вовсе не захочется покидать столь любимый им Сан-Диего. Так что шансы, что он когда-либо встретит кого-то из ее прошлого, кто выставит ее в неприглядном свете, крайне малы, практически равны нулю.

Ну а если он и окажется когда-либо в Лос-Анджелес — что, конечно, более вероятно, чем в дальнем и захудалом Эль-Пасо, — то кого он там может встретить? Бывших соседок по квартире? Конечно, она наболтала им много чего лишнего, но при каких обстоятельствах муж может разговориться с ними? Пожалуй, ни при каких. Кеннет же опасности не представлял. Бывший босс никогда не скажет о ней ни одного плохого слова, ведь это он виноват перед ней. И кроме того, Реймонд знает о нем. Она рассказала ему всю правду о Кеннете Нортоне, умолчав лишь о том, что была влюблена в него. Она восхищалась им, его энергией, честолюбием, наслаждалась его физической близостью. Когда Жаклин впервые легла с ним в постель, то была потрясена, какой Кеннет отличный любовник, намного опытнее и интереснее, чем те мальчишки, с которыми ей доводилось иметь дело прежде.

Господи! Как же давно она не вспоминала о них! Интересно, сильно ли она их обидела? Жаклин искренне надеялась, что нет. Все они были отличные ребята и хорошо к ней относились в отличие от тех людей, которые окружали ее тогда на работе. Она ведь не бездушная, ей тоже нужно дружеское участие, хотя бы иногда. И каждый из этих мальчишек был ее другом. Жаклин с большей легкостью заводила дружбу с юношами, чем с особами своего пола, наверное, потому, что другие женщины считали ее угрозой для своих мужчин и ненавидели ее…

— Ты ничего не ешь, — мягко заметил Реймонд, прервав ее размышления. — Все так вкусно! Теперь я могу с еще большей уверенностью сказать, что каждый вечер буду с удовольствием возвращаться домой. Теперь у меня для этого целых две причины.

— Что?.. А, да, спасибо, милый, ты право, мне льстишь. — И Жаклин приказала себе выбросить из головы все мысли о прошлом и сконцентрироваться на настоящем, которое началось с того момента, когда она встретила и полюбила Реймонда. Тогда она начала жизнь с чистого листа.

Ей надо лишь придерживаться первоначальной истории, и все будет прекрасно. Признания не приведут ни к чему хорошему. Реймонд просто не поймет ее. А постоянные тревоги по поводу того, что изменить невозможно, пустая трата времени. Придя к этому выводу, Жаклин улыбнулась мужу своей прелестной, теплой улыбкой.

— Я рада, что тебе нравится. Как вино?

— Превосходно. В будущем я без колебаний положусь в выборе вин на твой вкус.

— Брось, Рей, — укорила его Жаклин, продолжая, однако улыбаться. — Я знаю, что ты разбираешься в напитках и еде как профессионал. А я по сравнению с тобой жалкий дилетант. Но это ничего. Ты всегда можешь научить меня тому, чего я не знаю.