— О нет, Рей, это невозможно! Никто не может быть таким злым!

— Нет, Жаклин, он был именно таким. Мне противно даже думать о том, что в моих жилах течет его кровь. Но, по крайней мере, я на него не похож.

— Наверное, ты пошел в деда. Похоже, тот был энергичным, серьезным и трудолюбивым человеком.

— Ты угадала. Непонятно, как у него могли родиться такие сыновья. Дядя тоже оказался ненамного лучше. Правда, он никого не довел до самоубийства, но помогал отцу разорять компанию. А ты, Жаклин, на кого похожа ты? — спросил Реймонд, надеясь, что его откровенный рассказ о семейных тайнах вызовет у нее желание ответить тем же.

Глаза ее немедленно затуманились.

— Я… я не люблю говорить о моих родителях.

— Почему, Жаклин? Потому что они трагически погибли?

— Нет. Потому что все это в прошлом. Ненавижу прошлое. По крайней мере, то прошлое, что было до нашей свадьбы. Мне нравится думать, что я родилась двадцать четвертого февраля семидесятого года. Это был первый день моей настоящей жизни. Все, что случилось со мной до этого дня, не стоит того, чтобы помнить о нем.

— Твоя мать не стоит того, чтобы вспоминать о ней? — деланно удивился Реймонд. — Странные слова для дочери!

Черные, любимые им глаза вспыхнули, метнули на него молнии.

— Пожалуйста, Рей, не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом?

Реймонд вздохнул. Вот тебе и план обмена искренними признаниями! Ясно, еще слишком рано…

— Успокойся, милая, — мягко произнес он, — я вовсе не хочу расстраивать тебя. Мне просто пришло в голову, как мало мы на самом деле знаем друг о друге. Да, мне известно, какие блюда, вина, книги, фильмы, стиль одежды ты предпочитаешь. Я знаю, что ты привыкла поддерживать свое тело в прекрасной физической форме. Любишь светлые, пастельные цвета. Ненавидишь, когда мужчины ругаются. Ты умна и потрясающе хороша в постели. Но вот что у тебя глубоко внутри, что сделало тебя такой, какая ты есть, я не знаю… — Реймонд откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел жене в глаза. — То, какие мы, в основном идет из нашего детства. И от наших родителей. Вот, к примеру, моя мать была слабой, нерешительной, сверхчувствительной женщиной. И я рос с убеждением, что тоже слаб и нерешителен. Главным образом потому, что так утверждал мой отец. Только после смерти матери я перестал верить всему, что он говорит. И именно его гибель принесла мне неожиданное освобождение. Я нашел в себе глубоко спрятанные силы, безграничные самолюбие и гордость. Конечно, я порой бываю чувствительным, особенно в некоторых вещах. И я не унаследовал от отца его внешности и обаяния, поэтому и не пользовался у противоположного пола каким-то сверхъестественным успехом…

— Не могу поверить! — прервала его Жаклин, и ее удивление было искренним. — Ты просто скромничаешь, не понимаю только почему.

— Вот видишь? На самом деле ты не знаешь меня так хорошо, как думаешь.

— Я знаю, что ты изумительный, потрясающий любовник! И внешность у тебя очень приятная. По крайней мере, на мой вкус. В конце концов, у каждого свое представление о красоте. У тебя, например, необыкновенно сексуальный взгляд, тебе известно об этом?

Нет, об этом ему ничего не было известно. Но он почти верил ей, когда она смотрела на него так, как сейчас. И, ощутив, как напряглась его плоть, Реймонд отказался от мысли вырвать у Жаклин откровенные признания. По крайней мере, на некоторое время. Очевидно, действительно еще слишком рано. Ей надо больше времени, чтобы решиться довериться ему. В конце концов, не каждый день жены признаются мужьям в том, что до встречи с ним стремились выйти замуж по расчету. Жаклин может вообще никогда не признаться.

А тем временем его настроение и планы на сегодняшний вечер снова переменились.

— Почему бы нам не забрать с собой «Клико» и не поплавать нагишом в бассейне? — спросил Реймонд.

Глаза Жаклин заблестели от возбуждения, потом померкли.

— Но, Рей, ведь окна там не затемнены. Вдруг нас кто-нибудь увидит? Я имею в виду… из тех зданий, что напротив…

— Да, но это офисные здания. В воскресный вечер там никого нет.

— Откуда ты знаешь?

Как странно, подумал Реймонд, теперь меня начинает раздражать ее нежелание подчиниться моему желанию. А ведь стоило бы радоваться. Но вместо этого он испытывал горькое разочарование.

— Ну, если какие-то идиоты и проводят последний день уик-энда на рабочем месте, то они должны быть настоящими трудоголиками, которые не могут позволить себе пялиться в окна… Ты можешь надеть купальник, если хочешь, — добавил он. — Я не буду.

— Ты в курсе, что в последнее время стал довольно распутным? — спросила Жаклин со смесью недовольства и возбуждения. — Знаешь ведь, что я не смогу отказать тебе. Знаешь, правда, ты, дьявол?

Да, мысленно ответил ей Реймонд, внутренне ликуя, знаю. И все же он не мог быть абсолютно уверенным в ней после того, что прочел в этом чертовом отчете.

Ах, если бы только она раскрылась перед ним! Но этого ведь может и не произойти. Никогда. Пока же ему надо довольствоваться ее возбуждением.

Возбуждения ей не спрятать. Он видит его во всем ее облике — в сверкающих глазах, в напрягшихся сосках. Желание победит сомнения и колебания, ей станет безразлично, увидит их кто-то или нет. И ему тоже.

Кровь его закипела. На сей раз он не примет отказа. Она будет делать то, что он хочет, и там, где он хочет. Черт с ним, с прошлым! Черт со всем, кроме его Жаклин. Его жены. Его любви. Его мучительницы…

— Ну хорошо, если он так тебе нравится, значит, он твой.

Жаклин резко обернулась и уставилась на мужа. К ее изумлению, дом, которым она так восхищалась, не произвел на Реймонда ни малейшего впечатления. Даже залитая солнцем светлая кухня, даже огромная спальня с окнами на океан…

— Ты и правда не возражаешь? Даже несмотря на то, что тебе далеко ездить? И это не Ла Джолла?

— Ничего, я готов смириться с минимальными неудобствами.

Они осматривали дома все утро, и до сих пор ни один не приглянулся Жаклин. После ланча в небольшом уютном ресторане Реймонд предложил сменить агента. На этот раз им на помощь явился пухлый мужчина лет сорока со смеющимися карими глазами.

Он понравился Жаклин с первого взгляда, и она по его просьбе быстро рассказала, каким ей видится будущий дом.

Во-первых, тихое место, желательно на Коронадо. По меньшей мере четыре спальни, но лучше пять. Хозяйская спальня на втором этаже, со встроенным шкафом и двойной ванной. Кабинет для Реймонда, просторная столовая. Обязательно большая семейная гостиная и, конечно, огромная светлая кухня выходящая окнами в сад, где будут играть дети. Гараж на три машины. И еще ей бы хотелось, чтобы там были высокие потолки, простые линии, много окон, удобные ступеньки и никаких ярких цветов… О, и еще кондиционеры!