– Если еще раз крикнешь, получишь пулю в лоб, – тихо, но очень отчетливо проговорил Вадим.

Глаша поперхнулась, кивнула и мгновенно примолкла. В голове порхала единственная мысль: надо бы с этой стервозностью завязывать, не успела еще как следует мужику нагрубить, а он уже и пристрелить замыслил. Неужели так разозлился?!

– Все, выходим, – обернулся к ней Ангаров, когда его джип припарковался на невзрачной, затрапезной стоянке. – Да не бойся ты! Чего съежилась-то? Давай, шевелись… нам побыстрее надо.

– Нет, ну умница такой! – немного осмелела Глаша. Теперь они были на стоянке, а значит, кто-то да услышит, если этот кретин начнет тир устраивать. – Прямо молодец! То слова не скажи – грозит башку прострелить, то теперь какой-то смелости ждет! Нашел тут… Клару Цеткин!

Вадим покачал головой:

– Это не я тебе башку бы прострелил.

– А кто? – удивилась Глаша.

– Есть… желающие…

– М-да? – с сомнением уставилась на него Глаша и призадумалась. – Неужели Манька… за своего Ромео?

Тем временем Ангаров из багажника выудил несколько пакетов и торопливо направился к Глашиному дому.

– Возьмись за мою руку и не отставай, – угрюмо бросил он, перехватил все пакеты в одну руку, а другой крепко сжал Глашину ладонь.

Глаша вздрогнула, но выдернуть руку не посмела. На душе стало еще тревожнее – и кто ж ее мечтает пристрелить?

Они вошли в квартиру. Глафира везде включила свет и только тогда немного успокоилась. Правда, сам Ангаров большого доверия не внушал, и все же у себя дома она чувствовала себя почти в безопасности.

– Ну и что вы от меня хотите? – уселась она в кресло, красиво закинув ногу на ногу и нацепив на лицо эдакое королевское выражение: пусть знает, что она уже не та домработница, которую запросто можно турнуть из дома!

– А где у тебя кухня? Вон там? – наплевал на все ее королевские позы гость, уверенно направился на кухню и зашуршал пакетами.

Потом послышалось звяканье посуды, пикнула микроволновка… Глашины ноздри начали будоражить ароматы жареного мяса и каких-то приправ… Интересно, где он взял это самое мясо? Глаша точно знает, что в холодильнике у нее только луковицы остались да скукоженный тюбик засохшей горчицы.

– Глаша… тебя так, кажется? – Появился в дверях Ангаров. – Давай к столу, я уже все приготовил.

У Глафиры от удивления глаза полезли на лоб, такого прыткого ухажера она еще не встречала. Да у нее и вообще с ухажерами… какой-то дефицит по жизни был… Но и за мясо она продавать свою любовь не собиралась!

– Я не голодна, – величаво поднялась она с кресла, изящно изогнула стан и поплыла на кухню.

На столе стояли две тарелки с большими кусками мяса. И все. Ни тебе бутылочки красного вина, ни льда в бокалах… Да, собственно, и бокалов не наблюдалось, как и белоснежных салфеток… Все простенько, топорненько… И все же аппетитненько!

– Ну и… к чему этот… романтический ужин? – все еще изображала Глаша из себя светскую львицу. – Признайтесь, вы хотите покорить мое сердце?

Вадим неторопливо ел, не обращая на хозяйку никакого внимания, и лишь при последней фразе поднял на нее глаза:

– Хватит ересь-то нести. Садись, ешь, с работы же.

– И что у вас за страсть такая: постоянно накормить меня пытаетесь, когда вас никто не просит! То тогда… хлеб пытались всучить, то теперь вот… мясо! Вы повар-маньяк?

Глаша все же отрезала маленький кусочек мяса и деликатно сунула его в рот.

– Я не повар, – посмотрел на нее Вадим из-под густых бровей. – Но если я у тебя собираюсь жить, то должен прокормить и себя, и тебя… Не садиться же тебе на шею…

Глаша не знала, что делать с куском: выплюнуть – некрасиво, а проглотить она не могла, от возмущения у нее перехватило горло. Да к тому же сдуру она плюхнула на кусок целую ложку горчицы! И теперь из глаз ручьем лились слезы, а сказать даже слово не было никакой возможности. Наконец кусок удалось пропихнуть, и Глаша с полными слез глазами спросила:

– Я… я не ослышалась – вы у меня жить собрались?

– Да, – просто кивнул Ангаров. – Ну… сейчас все расскажу… сама решай… Но выхода у меня нет.

– А у меня? – с надеждой уставилась на него Глаша. – У меня тоже нет выхода? А то… пулю в лоб, да?

– И что ты на пуле этой зациклилась! – буркнул Вадим. – Надеюсь, до этого не дойдет.

– С… спасибо, – с готовностью кивнула Глаша. – А то… знаете…

– Мы же договорились, переходим на «ты» и только по имени!

– Ну, как вам будет угодно, – Глаша покорно кивнула и посмотрела на незваного гостя глазами умирающей псины. Вот ведь дернул же ее черт согласиться на эту машину! И без нее бы уже давно сидела дома, да еще и без всяких тут гостей!

Вид у нее был такой затравленный, что Ангаров не стал дожидаться конца ужина, а принялся все объяснять прямо сейчас.

– Глаша… А тебя точно Глашей зовут, да? А то, может, прикол какой? Имечко-то… как специально откуда-то выковыряли.

– Нет… это мое настоящее… никто не ковырял… – боялась перечить Глафира. – Нет, ну если вам не нравится… можно и того… Не стрелять же в меня из-за этого!

Ангаров тяжело вздохнул, но тут же махнул рукой.

– В общем, тут такое дело… м-м-м… как бы попонятнее? Короче, у меня есть фирма. Очень солидная, приличная, я занимаюсь… да не так важно, если заинтересует, потом поясню. И эта моя фирма добилась того, что, скажем так, некие структуры выделили на ее расширение большие деньги. Очень большие!

– Сколько? – не удержалась Глаша.

– Тебе счета предоставить? Можешь поверить, не сотни тысяч.

– Больше? – ужаснулась Глафира.

Ангаров засопел. Но подавил раздражение и терпеливо ответил:

– Больше, Глаша. Значительно больше. Ты даже голову этим не загружай, спокойнее спать будешь.

– Да-да, конечно, мне ничуть и не интересно! – замахала руками Глаша.

– И все бы было неплохо, но…

– У вас их украли, да?

Ангаров сцепил зубы, уставился в потолок, и губы его явно прошептали нечто для Глаши нелестное. Через несколько секунд он продолжил:

– Нет, Глаша, украли не деньги, я такие суммы дома не храню. Пропали очень важные документы. И без них я – ноль! Полный ноль!!! То есть деньгами я воспользоваться не могу, а тот, кто их дал, он же ждет действий.

– А… занять ни у кого нельзя? – осторожно спросила Глаша.

– Глаша, не перебивай, – рыкнул Вадим. – Я уже понял, ничего путного от тебя не услышишь, поэтому посиди молча… В общем, получилась такая картина: скажем так, некто А от меня ждет действий, некому В очень невыгодно, чтобы я разворачивался, потому что тогда он станет слабее и потеряет вес на рынке. И этот В может пойти на что угодно, лишь бы я не добрался до денег, в данном случае – до похищенных бумаг.