– Нет сведений.

– Потому что не было, такое бы заметили. Теперь о бое под Царицыно, Судя по докладу командующего корпусом, основную роль в бою сыграл именно Несвицкий, который действовал изобретательно и умело. По словам командующего, нет сомнений, что он бывший офицер. Мог ли мелкий уголовник сжечь «Куницу» и уничтожить отделение немцев, включая чернокнижника?

– Нет, – кивнул начальник канцелярии.

– То-то и оно. Готовьте документы на награды, я подпишу указ.

– Тут вот еще… – начальник канцелярии замялся. – Я тоже сомневался, что Несвицкий – это Бойко. Поэтому решил поинтересоваться, откуда он и почему назвался по-другому. Фамилия-то редкая, в республике по базе данных ее нет. Посмотрел в империи. Их база недоступна, но одного нашел в открытом доступе.

– Кто он?

– Несвицкий Николай Иванович, советник императора. Вице-адмирал.

– Волхв?

– Шестой разряд. Известен как наставник с большим числом воспитанных учеников. Но, к сожалению, к республике настроен неприязненно. Считает, что нам следовало бороться за независимость еще при отделении Славии от империи.

– А то, что нас тогда бы просто раздавили, в расчет он берет? У славов тогда имелась армия и полные склады оружия. И Петр Четвертый помогать бы нам не стал.

Начальник канцелярии развел руками.

– Адмирал и наш Несвицкий родственники? – спросил Качура.

– Неизвестно. У адмирала имелся сын, единственный, звали Михаилом. Тоже волхв. Погиб в бою при отражении восстания шахидов на южных рубежах империи в середине 90-х. Внуков не оставил, потому что не успел жениться. Адмирал вдовец, живет один.

– Гм, любопытно, – задумался правитель. – А наш Несвицкий по отчеству Михайлович…

– Вы полагаете?..

– Все может быть, – сказал Качура. – Неплохо б было сообщить об этом адмиралу.

– Письмо за вашей подписью?

– За моей не надо. Подумает, что делаю попытку перетянуть его на нашу сторону. Сам напиши, как частное лицо. Дескать, сообщаем, что у нас в республике есть волхв, при этом тоже Николай Несвицкий. Возможно, родственник. Распиши какой наш волхв герой. Даже, если он не родственник адмиралу, то о геройском однофамильце с удовольствием прочтет. А дальше… Нам советник императора, настроенный доброжелательно к республике, не помешает.

– Сегодня ж напишу! – пообещал начальник канцелярии.

– Займись! – кивнул Качура…

[1] Слова Владимира Сергеева.

Глава 6

6.

Опасение, что выступление на кладбище Несвицкому откликнется, подтвердилось спустя три дня. Утром Николай спокойно шел в госпиталь. Стояла редкая для октября прекрасная погода. Светило солнце, легкий ветер качал верхушки росших с краю тротуара разлапистых каштанов, срывая с них желто-коричневые листья. Молчала артиллерия противника, вследствие чего не приходилось опасаться гулять по городу. На душе у Николая царило умиротворение. На минуту он подумал, что можно не спешить и побродить немного по пустынным улицам – будний день, люди на работе, но с сожалением отверг соблазн. В госпитале ждут. Позавчера на фронте шли бои – славы попытались прорваться сразу в трех местах. Наступление отбили, но это обернулось потерями у ополченцев. В госпитали поступило много раненых, которым требовался раствор здоровья. Кривицкий сообщил вчера: запасы на исходе, расход большой. Ладно, сделает…

Николай поднялся по ступенькам к входу в административный корпус госпиталя. Отсюда было ближе к столовой, где он завтракает, и к цокольному помещению для автоклавов. И тут внезапно путь преградил какой-то хмырь, скользнувший из-за колонны.

– Приветик, Шкет! – хмырь оскалился, сверкнув коронками во рту.

«Фиксы», – подумал Николай. Хмырь был явно из блатных: худой, вертлявый, с покоцанной бандитской рожей. Николай нахмурился.

– Я тебя не знаю. Что надо?

– Братана не признаешь? На зоне вместе чалились. Я Шустрик.

– И хрен с тобой! Уйди с дороги.

– Не понятиям себя ведешь, братан, – блатной ощерился. – Ты, что, считаешь, раз пробился в волхвы, то можешь так с ворами разговаривать? Мало я тебя учил на зоне? За неуважение раствора больше принесешь, усек? Два литра! Всосал?

– Ага! – кивнул Несвицкий и двинул кулаком по носу Шустрика. Тот охнул и схватился за лицо. Из-под пальцев с синими наколками показалась кровь. Николай не ограничился одним ударом и пнул бандита между ног. Тот согнулся, и Несвицкий ребром ладони врубил по тощей шее. Шустрик повалился боком на крыльцо и застыл на выщербленной плитке.

– Стоять, пацан!

Из-за колонн возникли двое. Один, худой и в шляпе, постарше Шустрика, сжимал в ладони револьвер, ствол которого направил на Несвицкого. Второй, громила в шапочке, держал в руке короткую дубинку, которой, ухмыляясь, хлопал по ладони.

– Что ж ты, Шкет? – укоризненно сказал тип с револьвером. – Братан к тебе с приветствием, а ты его рыло. За это не два, а пять литров вынесешь.

– Не стреляйте! – Николай добавил в голос паники. – Я дам вам денег. Много.

Он сунул руку в боковой