карман. С недавних пор он носил там «Штайер». Кобура на поясе вызывала настороженный взгляды персонала госпиталя, и Николай решил не нервировать людей. Патрон в патроннике – конструкция оружия позволяла так его носить без ослабления пружины и риска случайного выстрела. Пистолет не самый легкий, в отличие от ПСМ[1], но и не килограммовый «Стечкин».

Несвицкий, не доставая пистолет наружу, потянул за спуск. Негромко хлопнуло. Тип в шляпе выронил оружие и грохнулся ничком. Николай вырвал руку с пистолетом из кармана и направил на громилу.

– Стоять, бояться! Дубину бросил!

– Ты чё, пацан?

Бандит попятился. Несвицкий приподнял повыше «Штаер» и потянул за спуск. Звук выстрела на каменном крыльце оказался необычайно громким. Пуля, угодив в колонну за спиной громила, осыпала его бетонной крошкой.

– Все, бросил.

Громила отшвырнул дубинку.

– Лицом на пол! Руки – на затылок! Раздвинул ноги!

Громила подчинился. Несвицкий быстро осмотрелся. Больше никого не наблюдалось. Только из входных дверей, наверное, привлеченная устроенным им шумом, выглянула чья-то голова в платочке. Николай узнал уборщицу.

– Степанида Фроловна! – крикнул женщине. – Быстрее звоните в полицию! Нападение на волхва. Один бандит убит.

– Ох, божечки!..

Голова в платочке скрылась. Николай прошелся возле лежавших на полу бандитов. Носком ботинка отшвырнул подальше револьвер. Его хозяин лежал, не шевелясь. Из-под тела на выщербленную плитку натекала лужа крови. Похоже, что готов. Николай вздохнул, подумав, что теперь начнут его мурыжить: зачем стрелял? Почему на поражение? Ага! Как будто выбор у него имелся.

Шустрик, вроде, пребывал в отключке или прикинулся таким. Несвицкий пнул его носком ботинка. Шустрик охнул.

– Лежать! Бояться! – рявкнул Николай. – Шевельнешься – словишь пулю.

Блатной застыл.

– Отпусти меня, волхв, – внезапно попросил громила. – Я не бандит. Костыль меня позвал, сказал, что нужно припугнуть какого-то хмыря. Не знал, что волхва, так бы в жизни не пошел.

– Лежи! – велел Несвицкий. – Полиции и объяснишь.

– Не надо меня к ним! – громила всхлипнул. – Я не хочу под пули.

– Заткнись! – рявкнул Николай, мимоходом удивившись: «Какие пули?»

Ждал он не долго – примчалась кавалерия. Скрипнув тормозами, перед крыльцом остановился внедорожник, и из салона посыпали полицейские в синих куртках с красными погонами. В руках они держали автоматы. Несвицкий сунул пистолет в карман и, подняв руки, вышел им навстречу.

– Кто таков? – подскочил к нему один из полицейских с широкой желтой лычкой поперек погона. – Что здесь случилось?

– Николай Михайлович Несвицкий. Волхв. На меня напали вооруженные бандиты. Одного я застрелил, остальные живы и лежат вон там, – крутнул он головой. – Мои документы – во внутреннем кармане куртки.

– Урядник Грошев, – отозвался полицейский. – Опустите руки, Николай Михайлович, я вас узнал. Не нужно документов. Ведите.

Через несколько минут двух закованных в наручники бандитов, погрузили во внедорожник. За этой сценой наблюдал высыпавший из здания медперсонал и, в том числе, Кривицкий.

– Труп позже заберут, – сообщил урядник. – Приедет следователь и медэксперт. Заодно поговорит и с вами. А мне пора. Извините, что так случилось. Совсем бандиты обнаглели – напасть на волхва! Ну, ничего, на передке их быстро вразумят.

Урядник с полицейскими залез в машину, и та уехала. К Николаю подошел Кривицкий.

– Вы не пострадали? – спросил взволнованно. – Мне сообщили, что подверглись нападению бандитов.

– Я в порядке, – сказал Несвицкий. – Разве вот карман заштопать, – он указал на дырку в куртке. – Пришлось стрелять, не вынимая пистолета – один бандит держал меня на мушке.

– Хотел убить? – голос у главного врача чуть дрогнул.

– Пугал. Их мой раствор интересовал: требовали, чтобы вынес пять литров.

– Скоты! – выругался главный врач. – До чего же обнаглели! Средь бела дня, у входа в госпиталь… О куртке не волнуйтесь – поменяем.

– Для чего им мой раствор?

– Продать на черном рынке, – сообщил Кривицкий. –