— Но я не могу… так сразу дать ответ, — пролепетала она, надеясь как-то оттянуть неизбежное.

— Как долго тебе надо думать? Три месяца твоя мать не беспокоила тебя, полагая, что за это время душевные раны должны зажить. У тебя было достаточно времени подумать. Решай немедленно и начинай собирать вещи!

Агния сидела ни жива ни мертва. Она была просто поражена стремительностью, с какой развивались события, и, когда на лестнице послышались быстрые тяжелые шаги, а потом хлопнула дверь, подпрыгнула на стуле, взвизгнув от неожиданности.

— Агни! Ты дома? — раздался голос, который она сейчас меньше всего хотела услышать. — А кто это?

— Ну скажи, зачем ты пришел? Зачем? — Уткнувшись лицом в диванную подушку, молодая женщина дала волю слезам. — Ты же одни несчастья мне приносишь!

— Прямо уж и несчастья! — как ни в чем не бывало откликнулся на спинку кресла возмутитель спокойствия, как всегда закинув ногу на ногу. — Или я ошибся и та старая мегера была тебе дорога как память? Милая Агни, если хочешь полюбоваться на мощи, можно отправиться в музей. Там как раз идут последние дни выставки «Тайны древнего мира». Восхитительные мумии! Черепа, инкрустированные опалом и ониксом! Скелеты вымерших животных… То, что надо. Я хотел тебя пригласить немного развеяться…

— Спасибо, — Агния оторвала от подушки зареванное лицо, — развеял! Ты все развеял! Понимаешь — все!

— Нет, не понимаю. Кто эта бабка?

— Бабка! — Агния села на диване. Злость полностью вытеснила страх. Она с ненавистью взглянула на развалившегося в кресле Ариэла. — Она — тетка моего отца. Одинокая, бездетная и жутко богатая. Все родственники трясутся над нею, потому что никто точно не знает, сколько у нее денег!

— Понятно, — скривился он. — И ты боишься, что она в отместку вычеркнет тебя из завещания? И много там на твою долю приходится?

— Откуда я знаю? А, — Агния отмахнулась, — не имеет значения. Теперь она это непременно сделает, особенно после того, как ты выставил ее за порог.

— Я? — Ариэл рассмеялся. — Да я был сама любезность!

— Да уж!

Агния отвернулась, вспомнив, как он бесцеремонно прошел в комнату, скинув чуть ли не на пол плащ и шляпу, достал из-за пояса и выложил на стол пистолеты, потом обнажил кортик и как ни в чем не бывало попросил у хозяйки дома суконку, дескать, кажется, на лезвии остались пятнышки крови. Этого было достаточно, чтобы двоюродная бабушка мигом засобиралась восвояси. Ариэл еще даже пытался ее удерживать, жестикулируя и размахивая кортиком. Обещал усадить пить чай и позабавить историями о своем бурном прошлом. Сообщение о том, что он брат покойного мужа Агнии и что «в прошлом мы чудесно проводили время втроем», старая дама и ее спутница выслушали уже на лестнице, проскочив мимо перепуганной Лимании так быстро, что сатирра не успела даже забежать вперед и открыть для них дверь. Они распахнули ее сами и заковыляли к ожидавшей их карете.

— Что, скажешь, я поступил неправильно? Судя по твоему лицу, ты отчаянно нуждалась в помощи!

Агния поджала губы. Да, в какой-то миг она обрадовалась его вмешательству. Но ее бы порадовал любой посторонний человек — на людях двоюродная бабушка ни за что бы не стала отчитывать внучатую племянницу и завела бы чопорный разговор о погоде.

— Да, но не так! — Признаваться в том, что Ариэл ей помог, не хотелось. — И скоро мне все равно пришлось бы идти к ней на поклон.

— Почему? Ах да! Деньги! Я угадал?

Агния кивнула.

— Если дело только в этом, то… — Он полез за пазуху и вытащил кошель, из которого один за другим на свет появились десять двойных империалов. — Вот. На первое время этого хватит.

— Нет! — Молодая женщина вытаращила глаза. — Я не возьму денег!

Брать деньги от того, кого она считала убийцей своего мужа? Что может быть хуже!

— Брезгуешь?

Агния отвернулась:

— Уходи.

— И денег не возьмешь?

— Нет.

— Даже чаю выпить не предложишь? Твоя горничная его заваривает отменно. С какими-то травками…

— Нет.

— Вот, значит, какова твоя благодарность за то, что спас тебя от этой старой мегеры?

— Ты ничего не понимаешь! — Агния сцепила руки на коленях. — Эта, как ты выражаешься, старая мегера — часть моей семьи. И она запросто могла сейчас отправиться к моей матери и наговорить столько гадостей, что остальные родственники просто проклянут меня!

— Ага! И ты этого боишься? Скажи честно, Агни, — он поворошил угли в камине, сыпанул немного из корзины, чтоб огонь горел ярче, — тебе так важно мнение твоих домашних? Тех, кто просто-напросто бросил тебя тут задыхаться в одиночестве? Кто махнул на тебя рукой?

— Много ты понимаешь! — Молодая женщина ревниво следила за его руками. Уголь она старалась экономить, о чем этот тип не догадывался. — Я сама так захотела! Сама попросила оставить меня в покое. Я хотела быть одна со своим горем… И ты, между прочим, тоже меня бросил!

— А тебе, — он весь подался навстречу, — хотелось, чтобы я остался?

— Нет. Тебя я хочу видеть меньше, чем кого бы то ни было из своих родственников… И не говори мне, что эти люди меня бросили, отреклись, отказались и все такое прочее! Слышать ничего не хочу! Они — моя семья! Впрочем, что можешь понять ты? У тебя же нет и не было никакой семьи! Ты — приемыш…

Уважая тайну Марека, Агния до этого времени помалкивала о том, что ей известно о происхождении Ариэла. И невольно вздрогнула, когда увидела, как исказилось его лицо.

— Вот теперь, — он встал, протянул руку к так и валявшимся на столе пистолетам, — я действительно уйду.

Оставшись одна, Агния почувствовала себя такой разбитой и усталой, что сразу отправилась спать.

Но сон, как обычно, не спешил приходить. Сжавшись в комок под одеялом, молодая женщина лежала с закрытыми глазами. Она так привыкла не спать до полуночи, терзаясь своими мыслями, что лежала, ни о чем не беспокоясь.

В какой-то момент ее пронзила судорога. Тело вздрогнуло. Легкий сквознячок коснулся щеки. Агния сразу напряглась. Была осень, она все реже открывала на ночь окно. Наверное, от дуновения ветра распахнулась форточка. Эдак, если ветер усилится, за ночь через окно выйдет все тепло! Весной так тоже бывало — Марек привык спать с открытым окном, и это было единственной причиной их споров. Но тогда под боком всегда имелся теплый муж. Пробудившись в выстуженной комнате, она просто-напросто прижималась к нему всем телом. Он отвечал на прикосновение, обнимал, начинал целовать и ласкать…

Агния всхлипнула. Этого больше не будет! Ни ласк, ни поцелуев, ни объятий… Только грезы и сны.

Опять сквозняк. Надо встать и закрыть форточку. Теперь ее некому согревать. А что будет зимой? «Ничего, — мрачно подумала она. — Буду укрываться двумя одеялами!»