Навстречу терпящему бедствие космическому истребителю уже несся спасательный корабль с эскортом истребителей – они знали это, Игорь Савиных успел засечь далекий огонек сверхмощных двигателей «Энергии», таранящей сейчас с «Бураном на «спине» упругую, неподатливую атмосферу спорящих с могучим притяжением планеты. В том, что их спасут, космонавты-истребители не сомневались ни на секунду, но пока им предстояло самим о себе позаботиться.

Рука командира экипажа легла на пульт экстренного спасения. Аварийная система «Язона» была рассчитана на три степени спасения.

Третья степень опасности подразумевала отстрел от терпящего бедствие космического истребителя обитаемого блока целиком – вместе со всеми тремя кабинами-капсулами пилота, оператора и навигатора. Этот блок имел собственные двигатели коррекции, систему ориентации и навигации в пространстве и замкнутую систему жизнеобеспечения. При второй степени кабины членов экипажа расстыковывались и отстреливались каждая сама по себе. Они тоже имели каждая свои двигатели, системы ориентации и жизнеобеспечения.

В случае опасности первой степени, когда ситуация становилась совсем уж критической, космолетчики покидали каждый свою кабину непосредственно с помощью катапультного кресла. В этом случае работала система жизнеобеспечения полетного полужесткого скафандра, а само катапультное кресло превращалось в «космический мотоцикл». Понятно, с весьма ограниченной свободой перемещения и автономностью, не превышавшей семьдесят два часа.

Сейчас уровень опасности командир экипажа оценил по третьему классу.

– Катапультируюсь!

Взорвались пиропатроны вокруг обитаемого блока космоистребителя. Пилотов тряхнуло и на секунду вжало в катапультные кресла. Сразу же включилась система ориентации и корректирующие двигатели. В невесомости, где нет ни верха, ни низа, стабилизация производилась относительно последнего положения покидаемого корабля, которое запоминала электронная система управления.

Спасательный блок начало вращать – неравномерно сработали пиропатроны, но система коррекции вскоре погасила вращение. Артем Рахимов определил их местоположение. Потом он связался с Тарасом и Игорем по внутренней связи.

– Ну что, живы, братья-славяне?

– Живы, – хором ответили братья-славяне.

– Теперь потихоньку гребем к нашей матушке-Земле. Точнее, к ее посланцу – космическому кораблю «Буран».

– Ой, блин!

Невольный возглас Игоря Савиных был вызван картиной гибели их родного «Язона». Резервный теплозащитный экран не выдержал. В кормовой части аэрокосмического истребителя вдруг вспыхнуло ярчайшее пламя, словно хвост кометы. В мгновение истребитель исчез в этом искусственном протуберанце, оставив после себя лишь светящееся облако плазмы и рой мелких обломков. Зрелище гибели «Язона» завораживало своей драматической красотой.

Автоматически включились двигатели спасательного модуля, уводя его как можно дальше от эпицентра взрыва.

В вакууме взрывная волна не распространяется, но здесь нет и гравитации с трением об атмосферу, которые бы затормозили разлетающиеся осколки. Поэтому их движение было продиктовано только силой импульса, который придал им первоначальное и отнюдь немаленькое ускорение. Хорошо еще, что кабина была бронированной, а то тут брошенным рукой шарикоподшипником можно прошить человека в скафандре насквозь.

К счастью, все было нормально, и космолетчики стали ждать своей участи, медленно приближаясь к идущему где-то за изогнутым краем планеты спасательному космическому кораблю.

Космолетчики сидели в своих модулях молча, говорить ни о чем не хотелось. И всех троих волновала лишь одна мысль: как скоро придет помощь?.. И не промахнутся ли космические спасатели, сумеют ли их обнаружить, сблизиться со спасательной капсулой «Язона» и эвакуировать их. В отстреливаемом модуле работал радиомаяк, посылая на аварийной частоте 121,5 мегагерца сигнал с приложением координат.

Но все же… Об этом каждый старался не думать.

Через несколько часов томительного ожидания возле них завис «Буран», выполняющий сейчас функцию «космического спасателя».

Майор Артем Рахимов поспешил посигналить спасателям аварийными огнями автономного блока. Когда корабль приблизился к ним, майор включил двигатели ориентации, уравнивая скорость спасательного модуля «Язона» с «Бураном». Ожила аварийная радиостанция малого радиуса действия:

– Экипаж «Язона», если можете, сообщите о состоянии членов экипажа и бортовых систем. Повторяю если можете…

– «Буран», я командир экипажа майор Артем Рахимов. Все живы, состояние систем спасаемого модуля нормальное.

– Я «Буран», вас понял. Сможете открыть аварийные люки, чтобы мы могли доставить вас на свой корабль?

– Понял. Так, экипажу, приготовиться к спасательной операции. Сидите и сопите в две дырочки, ждите, пока вас спасут. Поняли?

– Так точно.

А в большой, просторной кабине «Бурана» командир экипажа чуть слышно вздохнул. Его понимала вся команда «космических спасателей» – успели! Теперь дело за ними, первыми в мире, кто осуществлял такую сложную операцию впервые в истории Человеческой цивилизации!

– Экипажу приготовиться к спасательной операции. Загерметизировать отсеки. Включить насосы откачки воздуха из грузового отсека.

– Насосы включены.

– Открываю створки люка.

Раскрылись массивные створки грузового отсека спасательного корабля, серебристые облачка инея остаточной атмосферы вылетели наружу. Из него неторопливо выплыл крабообразный плоский аппарат с массивными «клешнями» манипуляторов. На его плоском «панцире», привязанные страховочными фалами, уместились спасатели в ярко-оранжевых космических скафандрах.

Полыхнув дюзами микрореактивных маневровых двигателей, «киберкраб» развернулся и так же медленно и плавно направился к спасательному модулю «Язона».

– Ура, ребята! Нас все-таки нашли и сейчас спасут!

– Спокойнее, Убийвовк, приготовиться к спасательной операции.

– Понял, командир – «спасение утопающих – дело рук самих утопающих»! – ироничный и насмешливый украинец даже перед лицом смертельной опасности не терял самообладания и продолжал хохмить.

Майор Артем Рахимов отстрелил крышки аварийных люков герметичных кабин экипажа. Скафандр сразу же надулся от резкого снижения давления, но потом сработал аварийный клапан, и космический костюм принял свои нормальные размеры.

– Декомпрессия прошла нормально, – доложили ему Игорь и Тарас.

– Вас понял, у меня тоже все в порядке, – ответил им Артем Рахимов.

По спине прошел легкий холодок от осознания того, что ты – уже в открытом космосе. Пространство вокруг залил игольно-острый серебристый свет звезд, слева показалось оранжевое сияние Солнца. Поляризованное стекло гермошлема мгновенно потемнело, защищая глаза невольного «космонавта Леонова». Артем Рахимов поднял руку и надвинул на глаза дополнительный светофильтр шлема.