— Понятны, — синхронно отозвались мы.

— Тогда приготовьтесь. Сигналом для начала и остановки боя будет являться выстрел из пистолета. Катя, пожалуйста, закрой уши руками.

Девочка широко улыбнулась, и закивала, прикладывая ручки к своим розовым ушкам. Это выглядело так мило, если бы не текущие обстоятельства. Она станет свидетелем того, как мне будут жёстко надирать зад. Надеюсь, это не повредит психике маленького дитя. Или же подобные схватки были не редкостью, и Катя окажется к этому привычная? Сейчас я это и узнаю…

— Насчёт три!

Мой взгляд устремлён в эти надменные глаза. Елизавета сосредоточена. Она точно не даст мне спуску — пощады не жди. Я прямо ощущаю силу, которая таится внутри неё, и скоро вырвется на свободу. Но ничего, технику щита я выучил до автоматизма!

— Два!

Только есть ли во всём этом хотя бы какой-нибудь смысл? Наверное, да. Потому что Лиза, сама того не ведая, станет первым этапом на пути к развитию моих внутренних сил. Через боль, пот и кровь — как верно говорил Белов…

— Один!

Выстрел громыхнул, как гром среди ясного неба. А вместе с ним Елизавета бросилась в атаку. Я успел прогнать Силу по половине каналов для формирования щита, как вдруг ощутил, что земля неожиданно унеслась у меня из под ног! Чёртов воздушный толчок, который я даже не прокачивал ввиду его, как мне тогда казалось, неэффективности! Я попытался встать, но меня снова подбросило, и с матюками я прополол траву подбородком.

— Так дело не пойдёт!

Щит наконец появился, и следующая техника моей сестрицы ударила в молоко. Я увидел тень раздражения на её лице, а потом и несколько воздушных лезвий, со свистом отправленных рубить мой барьер воздуха.

Бах! Бах!

И ещё раз Бах!

Всё больше Силы утекало на поддержание щита. Нужно что-то делать, а не то меня скоро можно будет брать тёпленьким! Но что я мог в итоге? Только бросить щит и перекатиться в сторону, одновременно формируя ответочку в виде своих воздушных лезвий. Прошло всего лишь пять секунд — мой новый рекорд в скорости применения техники! И конечно же они ушли в молоко — на том месте Лизы уже не было. Словно гимнастка из цирка она сделала звёздочку в сторону, одновременно ударив меня воздушным толчком. Взмахнув руками, я грохнулся на копчик и скривился от боли.

— Да что ж ты творишь?!

Поднявшись на колени, я посмотрел на девушку и запоздало сообразил, что она уже бросила в мою сторону воздушные лезвия. Секунды решают всё — я не успел ничего сделать, кроме как закрыть голову руками. Почувствовал толчок, опрокинувший меня обратно на спину и горячую кровь, ручьями полившуюся по рукам. Вот теперь-то я осознал, что игры кончились. От запястий до локтей у меня красовались ровные алые борозды, пылающие огнём боли. Я посмотрел на зрителей этого действа, и к своему удивлению не увидел ни грамма сожаления на их лицах. Только Катя смотрела на меня с сочувствием. Похоже, такие моменты были здесь в порядке вещей. Я что, попал в магическую Спарту?

— Слабый силавир не имеет никакого права вставать во главе нашего рода, — произнесла Лиза с презрением, перестав меня атаковать. — Вижу, ты поранился. Может, стоит прекратить бой? Только скажи, и всё прекратится.

Я не успел ответить — меня швырнуло воздушным толчком, из-за чего я покатился по земле, как тряпичная кукла. Когда я остановился, во мне вдруг появилось понимание. У боли есть одно очень хорошее качество. Она заставляет вспомнить о том, зачем ты сюда пришёл. В этот мир и в эту семью. Ради чего… или ради кого.

«Я могу спасти Алину» — прозвучали те самые заветные слова в моей голове.

— Спасибо тебе, — сказал я, тяжело поднявшись, вызвав тем самым недоумение на лице Лизы. — Спасибо, что напомнила мне кое-что очень важное.

Лицо девушки смягчилось, и она наконец начала говорить без пафоса:

— Ты ещё слишком слаб. Пусть пройдёт время. Устройся на работу, подожди, пока вернётся твоя память. Сам заработай себе на обучение, хоть при твоих способностях на это потребуются годы. Пойми, какую плату заплатили наши родители за твоё будущее. Отступи, Михаил. Так будет лучше для всех…

Она права. Так будет лучше для всех в этом мире, если я отступлю. Но не для меня.

— Ну уж нет! Давай продолжим!

Она пожала плечами, и сразу же ударила. Собрав все оставшиеся силы, я кувыркнулся в сторону, ощутив ветерок от пролетевшего над головой лезвия, и практически мгновенно сбил Лизу с ног воздушным толчком. А потом сразу же побежал в её сторону, формируя воздушный щит. Я не желал изменять своим принципам и не хотел причинять ей физическую боль, в которую она наоборот методично меня окунала. Вместо этого я надеялся всего навсего убедить её, что готов к Испытанию.

Лежа на спине, Лиза метнула в меня лезвия. Несколько режущих ударов вспороли мне грудь, но я уже не обращал внимания на это, будучи полностью сконцентрированным на щите. И наконец встав над девушкой и, краем глаза наблюдая, как с её рук сходит очередное лезвие, выставил щит прямо над ней. Воздушный барьер поглотил её атаку, после чего я опустил его на Лизу. Это было приятное зрелище — сестра корчилась от тяжести и ничего не могла с этим поделать. А я ликующе смотрел на неё и ощущал, как Сила бешено струится через мои руки, будто кран открыли на полную. А потом с улыбкой взглянул на Белова, ожидая того момента, когда он закончит бой, ведь я победил…

Внезапно меня резанула острая боль в ногах! И капли крови разлетелись по ветру дождём…

Твою мать! Она порезала мне сухожилия! Я рухнул рядом с Лизой, истекая кровью. Последнее, что я увидел, было разъярённое лицо девушки и её вытянутая рука, из которой вырвались потоки воздуха. А затем наступила тьма…

* * *

Судя по закатному небу над головой, очнулся я уже под вечер. Как ни странно, но чувствовал себя свежим и отдохнувшим, несмотря на пережитое. Когда я приподнялся на локтях, то увидел, что нахожусь на веранде усадьбы Юсуповых, где мне постелили самую настоящую перину. Тёплый ветерок последнего месяца лета ласково теребил волосы. Хотелось снова свалиться на мягкую постель и просто полежать, глядя на закат. А ещё чего-нибудь поесть…

Как раз рядом со мной стояла тележка с закрытыми подносами, внутри которых оказалась горячая еда в виде пасты с курицей и грибами, а также тарелка с фруктами. Дивясь такому сервису, я принялся за еду, и мысленно поблагодарил служанок за отличный ужин. А потом увидел приближающегося Белова. Очень мрачного, до тех пор, пока он не заметил меня, хомячившего в одиночку. Его лицо сразу изменилось в положительную сторону и обзавелось широчайшей улыбкой.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он, когда подошёл, пристально осматривая моё лицо.

— Вроде хорошо…

— Чёрт возьми, всё-таки жёстоко она с тобой поступила… Очень. Я не ожидал такого.

Я усмехнулся:

— А мне показалось, что это у вас в порядке вещей — рубить с плеча, пока у противника в глазах не потемнеет.