— Этого ко мне в кабинет, — корветтен-капитан указал охране на доктора. — Остальных на «Энхен».

Древний, еще колесный речной пароходик «Энхен» уже давно свое отслужил и с лихвой отработал. Но его все еще продолжали использовать. Пришвартованный навечно в самый дальний угол, он теперь был и кладовкой для запасных частей, и складом для мешков с картофелем, и хранилищем для связанных в рулоны морских карт и сваленных в кучу многотомных учебников по лоции, навигации и прочим морским наукам. Но еще на нем имелось несколько кают с заваренными иллюминаторами и решетками вместо дверей. Иногда там в наказание держали проштрафившихся матросов, но порой использовали и для содержания пленных. Вот сюда-то и доставили Михаила Ивановича, начпрода Мишу и Рафика Акопяна, разместив их на разных палубах и вдали друг от друга.

Артема провели вдоль причалов, затем два автоматчика толкнули ворота в опутанном лозой заборе и он вошел в просторный двор, вымощенный рыжим гранитом. Обозначенная круглыми булыжниками тропинка вела к ступеням на обширную террасу. У высоких дубовых дверей стоял часовой в морской форме и беседовал с девушкой в длинном облегающем платье и вьющимися желтыми волосами. Неестественная бледность и стройность придавали ей надменный вид снежной королевы. Впрочем, встретившись с ней взглядом, Артем увидел в ее глазах интерес и искорку девичьего любопытства, с которым молодые барышни осматривают замеченного ими нового кавалера. Взором опытного дамского угодника Артем мгновенно оценил красоту и изысканные черты лица девушки и тут же изобразил одну из своих, как он считал, самых обаятельнейших улыбок. Но кроме взгляда ловеласа, у него еще были цепкие глаза доктора, и они безошибочно определили — а яблочко-то с червоточинкой! Нездоровая бледность, под глазами болезненная чернота, лихорадочный блеск в глазах! Красавице определенно не помешало бы обследоваться в хорошей клинике.

Не удержавшись и не желая просто вот так вот молча пройти мимо, Артем еще шире растянул губы в улыбке и, остановившись, отвесил комплимент:

— Фройлен, я шокирован вашей красотой! Даже пытки не заставят меня позабыть ваше лицо!

Девушка с удивлением взглянула на сияющую физиономию Артема. Услышать ответ он не успел, потому что хороший пинок в спину протолкнул его в распахнувшуюся дверь. Узкий коридор, стол у двери кабинета, черные кожаные кресла для ожидающих приема посетителей, адъютант, указывающий куда идти, и вот Артем уже в просторном зале с горящим камином в углу и задернутыми тяжелыми шторами.

За вытянутым полированным столом с моделью подводной лодки и светильником в форме зонта сидел офицер в черной форме моряка. Увидев Артема, он махнул рукой автоматчикам, и те поспешили выйти, плотно затворив за собой дверь.

— Присаживайтесь, юноша.

Корветтен-капитан указал на стул рядом со своим креслом.

— Мне сообщили, что вы неплохо говорите на немецком, или, может, нам все же лучше общаться на вашем английском?

— На моем? — удивился Артем. — Нет, английского я почти не знаю. Давайте лучше на вашем.

— Вот как? — теперь настал черед Вернера удивляться. — Как скажете. Я очень рассчитываю на нашу с вами откровенную беседу. Если вы обратили внимание, мы здесь одни. Я почему-то чувствую к вам доверие.

«Да уж, одни! — поглядев на силуэты автоматчиков и адъютанта за стеклом в дверях, подумал Артем. Затем он посмотрел на набрякшие мешки под глазами собеседника. — Что же они все здесь такие нездоровенькие? Ну, у этого скорее от бессонницы».

— Давайте знакомиться. Я командующий первой флотилией Вернер Винтер. Будете? — корветтен-капитан протянул коробку с тонкими сигарами. — Аргентинский табак.

— Нет, не травлюсь, — брезгливо сморщил лицо Артем.

— Я тоже, — улыбнулся Винтер. — Вот видите, у нас уже есть что-то общее. Так с кем я имею честь, молодой человек?

— Артем Петров. Можно просто Артем.

— Артем? А почему не Джон или Смит?

— Не знаю. Почему-то папа с мамой не додумались.

Корветтен-капитан в задумчивости прошелся вдоль кабинета. Странное впечатление производил на него их разговор. Американец вроде бы и не запирался, но и на откровенность его ответы похожи не были. Зачем-то придумал себе странное имя.

— Я хорошо знаю географию вашей родины. Вы из какого города?

— Санкт-Петербурга, вернее, вы его знаете как Ленинград.

Вернер Винтер, опешив, замер среди зала.

— Так вы советский!?

— Скорее, русский.

— Но что вы делали на американской лодке?

Артем потер пальцами переносицу. Ему их разговор начинал напоминать общение глухого с немым. Он даже хотел что-нибудь съязвить на эту тему, но вспомнил, что не та ситуация. Он пленник, а их милая беседа — не что иное, как допрос. Призвав на помощь все свое терпение, Артем, будто ребенку, начал объяснять медленно и доходчиво:

— Наверное, у американцев есть лодки подобного класса, но мне больше по душе наш «Дмитрий Новгородский». Господин командующий, за всю мою недолгую жизнь ноги моей не было на лодке американцев. Пусть на наших и нет автоматов с горячим кофе, но, я, знаете ли, — патриот! Если родиться — то в Санкт-Петербурге, если служить — то на русской подлодке!

Корветтен-капитан почувствовал, как в голове у него возник легкий переполох. Он успел свыкнуться с мыслью, что имеет дело с американцами. Это было так логично. Ну пусть, в крайнем случае, — англичане! Но Советы! С их отсталой технологией, фанерной авиацией и кораблями, оставшимися с прошлого века. Однако тут же пришла на ум неприятная аналогия. Вспомнилось, как год назад фюрер уверял всех, что у Советского Союза нет танков. Иваны до сих пор воюют на тачанках! И каким же неприятным был холодный душ для немецких танкистов, когда на поля выползли стальные чудовища «КВ». Бронебойные болванки отлетали от них, как горох от стенки, а двадцатикилограммовые снаряды разрывали танки вермахта, как картонные коробки. Может, настало время неприятных сюрпризов вслед за танкистами и для моряков?

Винтер пристально посмотрел на Артема. Врет? Не похоже… Командующий прохаживался между камином и окном. Еще несколько минут назад ему не терпелось позвонить адмиралу Деницу с гордым докладом о результатах. Но теперь он пребывал в смятении. О чем докладывать, если самому еще ничего не ясно? И корветтен-капитан решил повременить.

— Ваша должность в экипаже?

— Корабельный врач.

— Вы доктор? — недоверчиво переспросил Винтер. Он всегда представлял врачей не иначе как похожими на Исаака Линдемана.

— Да, я выпускник военно-медицинской академии.

— Вилли! — корветтен-капитан нажал кнопку вызова адъютанта. — Доктор Линдеман должен быть еще здесь. Возьмите у него что-нибудь из медицинских инструментов. А еще лучше пригласите в кабинет его самого.

— Послушайте, — улыбнулся Артем. — Вы что, действительно решили проверить, смогу ли я отличить тонометр от стетоскопа? Чтобы подтвердить, что я доктор, совсем не нужен какой-то Линдеман.