– Здорово! – лениво усмехнулась Катя. – Это тебе, Аниска, вместо «спасибо».

Светлана, вздернув маленький защипнутый нос, косилась на Аниску. Но когда увидела, что Катя хочет начать грядку соседнюю с Анискиной, она бросилась и сама заняла ее.

Девочки сначала оживленно болтали о своих делах: о новой кукле, которую сшила себе Верка, о ласточках, которые живут под застрехой у Тумановых, о том, как за белобрысым Прошкой гнался колхозный бык… Но грядки попались трудные, то пырей, то колючий пикульник, и веселые языки скоро примолкли.

Аниска работала яростно. Она пропалывала и грядку и обе межи – свою и Светланину, – так что и Светлана сегодня не так-то шибко отставала. Сорняки складывала грудками и притаптывала их своими босыми коричневыми ногами – злые травы живучи, уцепятся корнями за рыхлую землю и опять поднимут голову.

Вдруг проворные руки ее замедлились. Аниска в меже увидела жука. У него было толстое брюшко и короткие жесткие крылья. Жук рыл норку – позади у него возвышалась маленькая кучка вырытой земли. Аниска забыла о капусте.

Норка была уже глубокая, но черно-синий жук рыл все глубже и глубже. Под брюшком у него Аниска увидела маленький желтоватый комочек и догадалась, что жук хочет положить в норку яички… Значит, это такой жук, у которого детеныши выводятся в земле.

Минуты проходили одна за другой. Жук продолжал работать, и Аниска не трогалась с места. Танюшка, полная торжества, давно перегнала ее. Катя и Верка поравнялись с ней и молча, посмеиваясь и переглядываясь, спешили изо всех сил, чтобы тоже обогнать ее. Аниска ничего не видела. Она ждала: когда же наконец этот жук перестанет копать и положит яички? Жук перестал копать. Но яичек не положил. Он отполз в сторонку, нашел листок подорожника и принялся его грызть – видно, устал и проголодался.

Давно, еще той зимой, Аниска прочитала сказку про Хромую Уточку. Тогда Аниска только что научилась читать. Книжка была хорошая – крупные буквы и картинки во всю страницу. Это была первая книжка, которую Аниска прочитала сама. Жалко ей было бабку и деда, которые остались одни. И жалко Уточку – сожгла бабушка ее гнездышко, а еще не время было это гнездышко сжигать. Вот и не пришлось Уточке превратиться в девушку. Бросили ей гуси-лебеди по серому перышку – она и улетела в дальние страны… Аниска тогда плакала. А Лиза над ней смеялась:

– Дурочка! Что это – в сам-деле было, что ли? В сам-деле так не бывает.

А откуда Лизе знать – бывает или не бывает? Вот почему-то умеют муравьи строить такие дома – с переходами внутри… И осы делают гнезда – будто из бумаги лепят… И цветы – сами поворачиваются к солнцу, а на ночь свои чашечки закрывают… Значит, они что-то думают, что-то понимают. А может, они тоже, как Хромая Уточка? Бабушка-то думала, что это простая птица, а ведь это была девушка!

Так вот и жук этот…

– Аниса… Что же ты сидишь-то?

Голос был негромкий, просящий. Но Аниска вздрогнула – так неожиданно прозвучал он. Она обернулась. Светлана жалобно глядела на нее синенькими глазками.

– Помоги… – попросила она еле слышно, – мы ото всех отстали. Ты-то догонишь. А меня опять все будут дразнить…

Аниска откинула назад свои густые космы, поглядела кругом словно спросонья.

– Эй! Задремала? – крикнула Татьянка. – Смотри, на «козе» поедешь!

– Не поеду, – буркнула Аниска.

– А я поеду… – печально сказала Светлана. – Ты вот сидишь только да отдыхаешь!

– И ты не поедешь, – ответила Аниска.

Она полола сразу две грядки – и свою и Светланину. Сорняки будто горели у нее под руками. Хоть и медленно, но все-таки она нагоняла девочек.

Подошла тетка Прасковья, посмотрела, покачала головой:

– Отстаешь, Аниска, отстаешь! Будешь лениться – в пионеры не примут!

У Аниски болела поясница и пальцы на руках припухли и растаращились.

– Догоним, – спокойно ответила она, – вот еще!

Обед прервал работу. Когда шли домой, Верка пела:

– А потом еще Димка прибежит… – украдкой вздохнула Светлана. – Противные все какие-то…

Аниска не стала обедать. Она схватила кусок хлеба, съела его с молоком и побежала к Светлане.

– Ты что? – удивилась Светлана. – Уж идти надо?

– Пойдем, – сказала Аниска.

– Но я еще и не отдохнула ничего! И у меня еще заноза в руке! Я не могу так скоро… И потом, ведь сейчас жарко очень!

Аниска понизила голос:

– А ты не будешь полоть. Ты там в холодочке посидишь. А то скажут, что я одна выполола…

– Но я же не могу-у-у!..

– Ну, ты не сейчас. Ты пообедай и приди… Ладно? Будто ты все время там была.

Светлана сразу повеселела:

– Ладно!

Так и было, как сказала Аниска. Она прополола обе грядки и догнала девочек. А потом опять гнала две – и свою и Светланину. Светлана только межу успевала пропалывать. И к тому времени, как из деревни донеслись к ним глухие удары в железное било, у них на участке не было ни одной «козы».

Светлана подбежала к Аниске и крепко обняла ее – так она была рада, что вылезла из беды.

– Анисочка! Я всегда буду с тобой водиться! Я к тебе сегодня играть приду – вот увидишь! Я все время буду с тобой!..

Аниска молчала. У нее болела спина; руки, исколотые пикульником, изрезанные пыреем, больно было сжать в кулак. Но серые косые глаза говорили о том, что она счастлива.

В сумерки Светлана в самом деле пришла к Аниске на крыльцо. Они вдвоем забавляли Никольку, агукали ему, пели песенки. Потом посадили его на одеяло, а сами играли в «мак». Аниска прыгала неуклюже – то наступала на черту, то попадала в «огонь». Светлана не прощала ей ни одного промаха. Но Аниска не обижалась. Она раскраснелась, крупные зубы ее блестели, смех разбирал ее от всякого пустяка.

Первая подошла к ним Танюшка. В следующий кон она уже прыгала вместе с ними. Верка бежала мимо. Но увидела «мак», и ноги сами собой привели ее к Анискиному двору. Потом подошла Катя и тихонько стала в стороне.

– Давайте снова! – скомандовала Светлана. – Чур, первая!

– Чур, вторая!

– Чур, третья!

– Четвертая!

Аниска была последняя.

Аниске было все равно – первой ей быть или последней. Но ее приняли в «мак». Она по-прежнему проигрывала и без конца оставалась последней, но зато как было весело! И Николька мирно играл на одеяле, и Лизы не было дома – ушла с бельем на речку… Если бы три дня и три ночи продолжалась эта игра, Аниска ничуть не соскучилась бы!

Но наступил вечер.

Девочки убежали встречать скотину.