Абра встала.

– Прекратите, или я расскажу мистеру Чемберсу про ваше вранье! Хватит этих сказок, или я вообще всем расскажу.

– Думаешь, они тебе поверят? – все еще тихо и вкрадчиво осведомился сосед. – Что ты расскажешь: как на вас напали стервятники? Расскажешь об Амароке?

Абра задумалась. Никто ей не поверит – не поверит во всю эту чушь.

– Ну и что будет, если вы ее вернете, – спросила она, – если Древо сработает? Вытащите маму Сэма из могилы прямо во всех этих шмотках из похоронного бюро? Нельзя воскресить кого-то из мертвых! Это невозможно!

Услыхав про могилу, я вскочил и уставился Абре в глаза. В тот миг я ее ненавидел или, по крайней мере, ненавидел то, что она воплощала, – конец моих надежд и окончательность смерти.

– Не смей так говорить о моей матери, это отвратительно!

Во мне поднялась злость, и я ей поддался. Сбросить оковы контроля, позволить бурлящему гневу вскипеть оказалось приятно. Он зародился в той тьме, что скрывалась в глубине моей души. Я в упор уставился на Абру и произнес слова, которые меня и самого удивили:

– Убирайся. Немедленно! – И указал на дорогу.

Лучше бы я ее ударил.

Лицо у Абры помертвело от боли, а потом залилось краской. Глаза наполнились слезами, как свежие лужи под весенним дождем. Всхлипнув, она заплакала по-настоящему, наградила меня хмурым взглядом и протиснулась мимо. Выйдя из-под сени старого дуба – дерева со шрамом, – Абра сначала ускорила шаг, а потом и побежала. В конце переулка оглянулась на нас, замедлила ход и скрылась из виду. Я наблюдал за ней, не отводя глаз.

– Я могу это сделать, – повторил мистер Джинн, словно ничего не случилось. Словно Абры с нами никогда и не было. – Но мне нужна твоя помощь.

Я посмотрел на дерево.

– Все что угодно, – ответил я, и будто бы пожал протянутую руку, скрепляя сделку. Сделку, которую не имел права разорвать.

Я думал, мистер Джинн скажет что-нибудь, продолжит разговор, но он лишь смотрел в сторону церкви. Я проследил за его взглядом.

Три больших черных собаки рыскали по переулку. Они смахивали на немецких овчарок, только шкура была целиком черная, а носы – короче. Длинные розовые языки свисали из пастей с огромными белыми зубами. Это были те же псы, что задрали сурков.

По мере приближения стаи тьма в моей душе разрасталась. Словно она была живым существом, эта тьма, и все мои внутренности сжались, будто посудная тряпка, которую выжимала мама, перед тем как развесить ее на кране для просушки. И как мыльная вода вытекает из тряпки, из меня вытекло все добро. Отныне существовала лишь одна цель: найти Древо и вернуть маму. На остальное мне было плевать.

Похоже, собаки направлялись прямо к нам. Пусть во мне сгустилась тьма, я все равно их опасался – слишком непредсказуемыми они выглядели, слишком злыми. Я бросил взгляд на дерево – без лестницы до первых веток мне не добраться – и приготовился бежать. Посмотрел на мистера Джинна: что он собирается делать? А сосед совершал странные пассы руками и что-то бормотал себе под нос. Должно быть, собаки каким-то образом его услышали даже на таком расстоянии. Они свернули в сторону и побежали в том же направлении, куда ушла Абра.

– Что это вы творите? – встревожился я.

– Они защитят нас, – заявил он.

– Как стервятники? – Хотел я того или нет, слова прозвучали как обвинение.

– Стервятники уже знают, что мы с тобой команда, и не причинят тебе вреда.

Я разинул рот от удивления.

– Так это они вас защищали?

Джинн не ответил. У меня в душе поднялась волна страха.

– Вы отправили стаю за Аброй?!

– Они ей не навредят, – заверил старик. – Их задача – оберегать нас.

Он нарочно подчеркнул «нас», словно Абра больше к «нам» не относилась. Будто она перешла в другую команду и собаки должны защитить «нас» от «нее».

– Все из-за дуба, на котором погибла твоя мать, – сказал мистер Джинн, пытаясь объяснить присутствие собак. – Появятся и другие. Древо Жизни где-то поблизости.

Мне стало горько, и я вдруг утратил уверенность в себе. День выдался жаркий, а на мне все еще была парадная одежда. Солнце медленно катилось к западу, но духота не схлынет еще часа четыре, а то и пять. И даже ночь не подарит прохлады. Вот бы все это оказалось сном! Проснуться бы – и никакая молния не ударяла в дерево, мама не останавливала машину, я не подбирал Икара, не ходил в антикварный магазин и не видел каракулей на столе.

– А животным-то зачем сдался дуб? – спросил я.

– Все в природе жаждет вечной жизни, – монотонно, словно давно заученное заклинание, произнес старик. – Никто и ничто не желает умирать. Древо Жизни должно возродиться где-то рядом с погибшим дубом.

Его слова порхали в воздухе, напоминая напевы цыганок – те, что невозможно было разобрать. Живые слова.

– Что я должен сделать?

– Древо – основной элемент, но нам необходимо нечто большее. Нужно подходящее вместилище для саженца, обязательно каменное, а также правильная влага и правильный свет.

Увидев, что я совершенно сбит с толку, мистер Джинн озвучил весь список:

– Четыре предмета, четыре сезона, четыре реки. Ясно тебе?

Я кивнул, хоть ясно мне не было. По крайней мере, не все.

Мистер Джинн покачал головой и отмахнулся.

– Ерунда. Главное ты знаешь: мы должны найти Древо. Оно пока небольшое, дюймов шесть высотой, а может, всего пара. Крошечный зеленый росток. Важно не ошибиться. – Он говорил, и его глаза оживали, как у старика, что рассказывает байки о славных деньках своей юности. – К этому времени на нем уже два-три белых бутона. Очень важно их не повредить!

– Пара дюймов? – вздохнул я. – Да оно может быть где угодно!

Ответа не последовало, и я принялся внимательно вглядываться в ветви дуба, в каждый изгиб и уголок.

– Оно должно быть где-то наверху! Росток всегда появляется поблизости от погибшего дерева или прямо на нем. У тебя есть лестница?

Я сбегал в сарай и вытащил приставную лестницу. Она ударялась о мои ноги, билась об землю, и я невольно вспомнил ночь маминой смерти, ночь, когда я взобрался по этой лестнице на дуб.

Что же случилось с Икаром? Я задумался об этом впервые – странно, но я не вспоминал о коте с тех пор, как у меня на глазах ударила молния и оборвалась ветка. После всего, что натворил этот кот, мне было на него плевать.

Прислонив лестницу к стволу, я вскарабкался к первым веткам и принялся искать маленький росток, который описывал мистер Джинн, но того нигде не было.

– Давай повыше! – прокричал старик, и я полез дальше.

Я очутился так высоко, что задрожал от страха. Высоту я не любил. Со своего места я хорошо видел дом мистера Джинна, а на юге – ферму семейства Абры. Посреди дороги сидели три больших пса. Безбрежные, словно океан, кукурузные поля плескались зеленой рябью. Стая стервятников пролетела через долину, сделала круг и устремилась в горы. Но нигде – ни в ветвях, ни где-либо еще – не было и следа крошечного растения.