Первые две недели знакомства они провели в спорах. Вторые две недели – в постели. Она отказывалась выходить за него замуж, а он ее уламывал. Фрэнку тоже было не занимать решительности. Они прожили вместе год, и в конце концов он взял ее измором.

Фрэнк подошел к ней сзади и неожиданно обнял.

– Я люблю тебя, Селия.

Жена повернулась к нему и быстро поцеловала.

– Ты будешь есть пюре и черные бобы. Тебе это полезно.

Он подумал, что как-нибудь переживет это: в глубине холодильника лежала маленькая пицца.

– Это не помешает мне любить тебя. Где Ной?

– Пошел гонять собак с Майком. А потом у него свидание с Сарой.

– Опять?

Селия улыбнулась.

– Фрэнк, она славная девушка. Через несколько недель он уедет, а до тех пор они хотят подольше побыть друг с другом.

– Как бы он не потерял голову из-за этой девчонки. Ему всего восемнадцать.

– Фрэнк, пройдет полсеместра, и она станет для него воспоминанием… Что у тебя случилось?

Он не вздохнул. Просто взял протянутую женой банку с пивом.

– Ты помнишь дело Джулии Макбрайд?

– Джулии Макбрайд? – У Селии поднялись брови. – Конечно. Это было самое громкое дело за годы твоей работы, и ты все еще грустишь, когда по телевидению показывают фильмы с ее участием. А что такое? Ты давно покончил с этим. Сэм Тэннер в тюрьме.

– Малышка…

– Да, я помню. Она разбила тебе сердце. – Селия погладила его по руке. – Оно у тебя слабое.

– Девочку отдали под опеку деду с бабкой, и те увезли ее в штат Вашингтон. У них там дом и база отдыха на полуострове Олимпия. Неподалеку от национального парка.

– Национальный парк «Лес Олимпик»? – У Селии загорелись глаза. – Это чудесное место! Я была там после окончания школы. Там держат в узде этих алчных кровососов.

Для Селии алчным кровососом был каждый, кто рубил деревья, сносил старые постройки, охотился на кроликов или заливал цементом пахотную землю.

– Вот и обнимайся со своими деревьями.

– Не смешно. Если бы ты имел представление, какой вред наносят лесорубы, не видящие дальше собственного носа…

– Не заводись, Си. Я и так питаюсь одними бобами и фруктовым пюре.

Она слегка надулась, затем дернула плечом и начала закипать. Но поскольку ссора с ней в планы Фрэнка не входила, он вынул из кармана письмо.

– Почитай-ка и скажи мне, что ты об этом думаешь.

– С каких это пор тебя стало интересовать мое мнение? – Однако, прочитав две первые строчки, Селия села, и ее воинственный настрой тут же исчез. – Бедная девочка, – с сочувствием пробормотала она. – Такая грустная и такая храбрая…

Она разгладила письмо, отдала его Фрэнку и снова вернулась к плите.

– Слушай, Фрэнк, отдохнуть всей семьей до отъезда Ноя в колледж – это мысль! Последний раз мы жили в палатке, когда ему было три года. Помню, тогда ты поклялся, что больше никогда не будешь спать на голой земле.

У опечаленного письмом Фрэнка гора свалилась с плеч.

– Знаешь, Селия, я действительно люблю тебя.

Оливия изо всех сил пыталась вести себя нормально и не распускать нервы, чтобы дед с бабкой ничего не заметили. У нее захватывало дух, все внутри дрожало от возбуждения и слегка побаливала голова, но она справилась со всеми домашними делами и даже что-то съела во время ленча, чтобы никто не обвинил ее в отсутствии аппетита.

Брэди скоро будут здесь!

Она испытала облегчение, когда деду сразу после ленча позвонили из лагеря и попросили уладить какое-то пустяковое дело. Придумать предлог не ходить с ним оказалось проще простого, хотя Оливия испытывала чувство вины из-за собственной нечестности.

Это чувство заставило ее работать вдвое усерднее: вымести террасу столовой базы отдыха и прополоть окружавшие ее цветы.

Тем более что отсюда было прекрасно видно всех приезжающих и отъезжающих.

Оливия пропалывала веселые ярко-оранжевые настурции, свешивавшиеся с низкой каменной стены, обрывала отцветшие белые маргаритки и одним глазом косилась на вход.

Руки девочки потели в резиновых перчатках, которые она надела только для того, чтобы поздороваться с Брэди, не стесняясь грязных пальцев и траура под ногтями. Фрэнк должен был понять, что она достаточно взрослая для разговора о матери и отце.

Она не хотела, чтобы в ней видели испуганную маленькую девочку, которую нужно было защищать от чудовищ.

Она научится сама прогонять чудовищ, подумала Оливия и рассеянно провела рукой по щеке, измазав ее землей.

Она расчесала волосы, собрала их в аккуратный конский хвост и пропустила его через отверстие в красной бейсболке. Надела джинсы и майку с надписью «Риверс-Энд». С утра и то и другое было чистым, но теперь, как она ни старалась, коленки джинсов запачкались.

Лишнее доказательство того, что она работает, подумала Оливия и что она человек ответственный.

Они будут здесь с минуты на минуту, думала девочка. Должны быть. Непременно должны. Иначе вернется дедушка. Он может узнать Фрэнка Брэди. Скорее всего, так оно и будет. Дед помнит всех и все. И найдет способ помешать ей поговорить с Фрэнком, помешать ей задать вопросы. Если они не появятся сейчас, все ее планы, надежды и чаяния рухнут.

На террасу вышла пара и села за один из чугунных столиков. Сейчас к ним выйдет кто-нибудь из обслуживающего персонала и предложит выпить или перекусить. И тогда она будет здесь не одна.

Оливия продолжала пропалывать бордюр, прислушиваясь к женщине, которая вслух читала путеводитель. Пара начала обсуждать, какой маршрут выбрать на завтра, покороче или подлиннее, и брать ли с собой продукты для пикника, которыми база обеспечивала отдыхающих.

В обычное время Оливия сделала бы перерыв и помогла гостям выбрать наиболее подходящий маршрут. Как правило, отдыхающие были людьми общительными, а дедушка с бабушкой поощряли стремление девочки делиться своими знаниями о здешних местах. Но сейчас она была слишком занята своими мыслями, чтобы вступать в непринужденную беседу, и поэтому продолжала работать на террасе, пока не дошла до самого края.

Она увидела большую старую машину, вырулившую на подъездную аллею, но тут же поняла, что сидящий за рулем мужчина слишком молод для Фрэнка Брэди. Лицо у него было приятное – насколько можно судить о человеке в бейсболке и темных очках. Из-под бейсболки выбивались волнистые русые волосы, выгоревшие на солнце.

Женщина на пассажирском сиденье тоже была симпатичная. Его мать, догадалась Оливия. Хотя едва ли. Недостаточно стара. Может быть, тетя или старшая сестра.

Она перебрала в уме заказы, пытаясь вспомнить, должна ли сегодня прибыть какая-то пара, но вдруг заметила еще одного мужчину, сидевшего сзади.