Еще до рассвета один из «Громовержцев» отвлекся на чисто разведывательную миссию и проверил коридор для спасательных вертолетов с авианосца. Можно было эвакуировать раненых.

Вместе с первым вертолетом, плюхнувшимся на пустыре, прибыл один из офицеров штаба с авианосца. Коротко переговорив со своими, с флотскими, он пошел к казакам, державшим северное и восточное направления. Сделал он это совершенно напрасно…

Казак второго года службы Прошкин видел все своими глазами. Его сменили на пулемете — но он оставался у танка, немного полечившись горячим чаем и аспирином. В конце концов, танк есть танк, и он не хотел отходить от него далеко. В двух шагах располагался полевой штаб, и несколько казаков, включая легендарного Велехова, расправив на капоте старомодную бумажную карту, обсуждали план отхода. Все это были бывалые, рано поседевшие, уважаемые казаки, и не приходилось сомневаться, что безопасный путь отхода они найдут…

— Какого хрена? — флотский с ходу начал разбираться. — Какого хрена вы выдвинулись в район без оповещения?! Откуда у вас эта техника? Вы знаете, что по вашей колонне чуть ракетный удар не нанесли!

Казаки переглянулись. А потом сотник Денисов, не забывший свое ремесло танкист, со стальными, как и у всякого танкиста, руками, шагнул к флотскому, размахнулся — да и хрястнул ему по лицу так, что моряк бухнулся в грязь…

К полудню следующего дня подсчитали потери. Семнадцать погибших среди моряков и одиннадцать среди казаков. И один — пропавший без вести…

Оазис зла…

Деобанд (в некоторых источниках Девабанд) небольшой, даже маленький (по меркам Индии, население около двухсот тысяч) городок, географически расположенный ближе к центру Индии. Средоточие научных школ, но изучают здесь не Ньютона и Ферма — здесь изучают Коран люди, которых называют «талиб», то есть студент, ищущий знаний. Движение таких вот «студентов» называется Талибан, и в последнее время оно заявляет о себе все громче и громче как на британской, так и на русской территории. Цель Талибана — ни много ни мало: освободить Центральную Азию с такими всемирно признанными центрами ислама, как Бухара и Самарканд, и возродить Мавераннахр — агрессивную мусульманскую империю, посягающую на Северный Туркестан и дальше, вплоть до Казани, которая одновременно объявлена и самым северным мусульманским центром в мире, и средоточием куфара и ширка, который должен быть сметен с лица земли. Он не один такой: существует более «умеренное» мусульманское движение, названное «Таблиги Джамаат», или «Пропаганда веры». В отличие от Талибана — официально они придерживаются более умеренных взглядов и не пропагандируют «амалиятуль истишхадию»[20]как наиболее действенное средство борьбы с неверными. Но на самом деле разницы между ними нет, разница лишь в том, что Таблиги Джамаат была основана в одна тысяча девятьсот двадцать седьмом году, когда за первый же неосторожный комментарий Корана можно было оказаться на виселице по приговору военного суда или привязанным к пушке — это называлось «поцелуй дочки артиллериста». Времена тогда были простые и суровые, и сверхдержавы разбирались между собой сами, непосредственно, а не пестовали на своей территории заразу, чтобы потом забросить ее к соседу. Но те времена давно прошли, и веяния толерантности, первоначально предназначенной лишь «для своих», докатились и до Британской Индии, и просто так повесить человека за то, что он думает и говорит, уже нельзя. Талибан — это уже детище девяностых, когда нравы сильно повредились, про рыцарские правила ведения войны забыли и стало дозволено все. А британская разведка улыбается исламским экстремистам так широко и искренне, как только может улыбаться англичанин врагам своих врагов. Так что Талибан и Таблиги Джамаат — это одно и то же, просто с разницей в сто лет.

Деобанд настолько известен своей исламской академией, что он дал ход новому течению ислама, названному по месту его появления деобандизмом. Он появился в сложное время — середина девятнадцатого века, пик британского колониального господства в Индии. С пятьдесят седьмого по пятьдесят девятый год в Индии был массовый мятеж, получивший известность как «восстание сипаев», британцы победили восставших, после чего приступили к варварским и массовым чисткам. Именно тогда повешение, как процедура длительная и довольно дорогостоящая, требующая палача, виселицы, соответствующей процедуры, уступило место сожжению заживо: приговоренных обмазывали колесной мазью, которая получалась из нефти, и поджигали. Расправы над мятежниками, раскол в самой мусульманской умме, часть из которой мятеж не поддержала, потребовали экстраординарных мер по восстановлению единства уммы.

Одновременно с этим в Индию, в мусульманскую умму, с Британских островов проникли новые технологии. Британские печатные станки позволили относительно дешево печатать и распространять Коран и другие священные тексты ислама: ранее они переписывались от руки переписчиками, а передавались в основном из уст в уста, любая книга была чрезвычайно дорогим удовольствием. Развитие транспорта, появление мощеных дорог, а потом и железных дорог позволили проповедникам быстро передвигаться по стране для распространения учения.

Так появилось небольшое медресе в Деобанде, небольшом и ничем не примечательном городке. Это было далеко не первое медресе — но считалось, что в медресе дают не самое лучшее образование, настоящим считалось образование, которое получали от странствующих мудрецов, суфиев. От этого же возникали и ереси, которых в исламе было не меньше, чем в христианстве. Такого рода образование напоминало игру в «глухие телефоны».

Медресе в Деобанде (Дар уль-Улюм) появилось тридцатого мая одна тысяча восемьсот шестьдесят шестого года и изначально основывалось на новых принципах. Его основателями были люди, уцелевшие во время британских чисток, но понимавшие, что нельзя допустить «обританивания» Индии и британскому образованию надо противопоставить свое — в корне отличное. Медресе в Деобанде располагалось в отстроенных из кирпича зданиях западного типа и имело с самого начала свои печатные станки, а обучение проходило по напечатанному Корану. В отличие от классического обучения в медресе, когда ученики платили за обучение, и платили немало, в Деобанде не просто не брали платы за обучение — но и платили небольшую стипендию: основатели понимали, как важно сделать ислам религией масс, продвинуть его в самые темные, забитые, неграмотные, угнетенные слои индийского общества. Финансирование медресе проводилось за счет пожертвований частных лиц, и их было достаточно с самого начала функционирования заведения — что говорило о том, что проект Деобанда затеяли не самые бедные люди и затеяли они его с далекоидущими целями. Местные фермеры вскоре начали бесплатно приносить продукты, жертвуя их для пропитания студентов, что считалось крайне богоугодным делом. В свою очередь студенты медресе, выходцы из небогатых слоев индийского общества, жили чрезвычайно скромно, что вызывало уважение и подчеркивало, что они и есть представители народа, того самого народа, который подвергается гонениям и угнетениям. Медресе также занялось просветительской деятельностью и рассылкой Корана по почте. И дело пошло настолько успешно, что уже к концу девятнадцатого века Деобанд стал центром сети из более чем двадцати медресе по всей территории Британской Индии и уже тогда — одним из самых значимых центров исламского образования в мире.