Неприятельские войска час от часу более и более скоплялись на Немане. О беспрестанном умножении их и приготовлениях к переправе показывали лазутчики, беглецы, наконец, и наши передовые цепи. Нам видно было, как неприятели свозили лес и барки и усиливали вдоль реки разъезды. На многих местах пробовали они глубину Немана, под видом купания, и доходили до половины реки. В Мерече, на вопрос нашего пикета, для чего они это делают, Поляки отвечали, что, переправившись чрез Неман, скажут причину. В ночное время слышны были с Русского берега движения, бряцанье сабель, топот и ржание лошадей, крики погонщиков. Только нельзя было знать точного направления неприятелей, потому что они ходили то вверх, то вниз по реке, в разных местах делали обозрения и съемки и расширяли дороги. У нас усугубили надзор, подтверждая, чтобы пикеты и разъезды смотрели зорче. Парламентеров запретили пропускать в главные квартиры и велели отбирать от них депеши, а переговорщиков оставлять на передовых цепях до получения ответа. Без письменных видов от главнокомандующего не разрешали въезда из-за границы и выезда из России. Береговым жителям дозволили производить рыбную ловлю только для их пропитания, да и то возле нашего берега, с подтверждением не выезжать на середину реки. Со 2 Июня остановили ход почты в чужие края, и всякое сообщение с противоположным берегом Немана прекратилось.

Восточная Пруссия и Варшавское Герцогство были наводнены войском. Выехал и Наполеон из Кенигсберга через Велау и Инстербург в Гумбинен, где получил из Петербурга донесение от Лористона, что ему отказано в дозволении приехать в Вильну и вместо того дано знать от Российского Министерства Иностранных Дел, чтобы он свои требования. изложил письменно. Вот обстоятельство, которое, равно как требование Князем Куракиным паспортов для выезда из Парижа, было принято Наполеоном за достаточную причину вторгнуться в Россию без объявления войны. «Дело решено, – сказал он. – Русские, которых мы всегда побеждали, принимают на себя вид победителей. Они вызывают нас, за что, конечно, впоследствии придется нам благодарить их. Останавливаться на пути – значит не пользоваться благоприятным случаем, который нам предоставляется. Отказ Лористону прекращает мою мнительность и избавляет нас от непростительной ошибки. Почтем за милость, что нас принуждают к войне; перейдем Неман»[37]. Наполеон приказал выдать Князю Куракину пропуск для проезда за границу и написать Лористону, чтобы и он потребовал себе паспортов. Потом разослал повеления корпусным командирам об ускорении марша, и без того поспешного, и отправился в Вильковыск, где продиктовал следующий приказ: «Солдаты! Вторая война Польская началась. Первая кончилась под Фридландом и Тильзитом. В Тильзите Россия поклялась на вечный союз с Францией и войну с Англией. Ныне нарушает она клятвы свои и не хочет дать никакого изъяснения о странном поведении своем, пока орлы Французские не возвратятся за Рейн, предав во власть ее союзников наших. Россия увлекается роком! Судьба ее должна исполниться. Не почитает ли она нас изменившимися? Разве мы уже не воины Аустерлица? Россия поставляет нас между бесчестием и войной. Выбор не будет сомнителен. Пойдем же вперед! Перейдем Неман, внесем войну в Русские пределы. Вторая Польская война, подобно первой, прославит оружие Французское; но мир, который мы заключим, будет прочен и положит конец пятидесятилетнему кичливому влиянию России на дела Европы».

Приказ был разослан не по всей армии. Наполеон запретил отдавать его в двух вспомогательных корпусах: Австрийском и Прусском. Он полагал, что восторженные слова его не произведут желаемого действия на сих союзников, в искренности коих он сомневался. Князю Шварценбергу и Макдональду велено в простых выражениях известить корпуса о начале неприятельских действий. Макдональд исполнил волю Наполеона в следующем приказе, объявленном Прусскому корпусу: «Россия желает войны, и война началась. Великая армия, к которой вы принадлежите, видит вас с удовольствием в своих рядах. Наши Монархи доверяют вашей храбрости; они следят за вашими действиями и готовят вам хвалы и награды».

11 Июня, после обнародования приказа, Наполеон выехал из Вильковыска по дороге к Ковно. Армия его занимала следующие места: на левом крыле, в Тильзите, Макдональд; в центре, против Ковно, Наполеон с гвардией, тремя пехотными корпусами: Даву, Нея и Удино, и двумя кавалерийскими: Нансути и Монбрена. Правее от него, на марше к Пренам, Вице-Король, с двумя пехотными корпусами, своим и Сен-Сира, и кавалерийским Груши. К Гродно и Белостоку приближался Король Вестфальский, с тремя пехотными корпусами: Понятовского, Ренье и Вандама – и кавалерийским Латур-Мобура. На оконечности правого крыла, к Дрогочину, подходил Князь Шварценберг с Австрийцами.

План военных действий Наполеона заключался в следующем: 1) Сам Наполеон, с гвардией и корпусами: Даву, Удино, Нея, Нансути и Монбрена, всего 250 000 человек, хотел устремиться из Ковно на Вильну, чтобы внезапным нападением на центр 1-й армии разбить ее, прежде нежели успеет она соединиться. 2) Брат его, Вестфальский Король, с корпусами Понятовского, Ренье, Вандама и Латур-Мобура, всего 80 000 человек, должен был из Гродно произвести такое же движение против 2-й армии. 3) Пасынок его, Вице-Король Италийский, с корпусами, своим, Сен-Сира и Груши, всего 80 000 человек, направлялся на Новые Троки и Рудники, чтобы врезаться между двумя нашими армиями, пресечь взаимное между ними сообщение, не дать им соединиться и, в случае сражения при Вильне, примкнуть к Наполеону. 4) На оконечности левого фланга, велено Макдональду с 30 000 переправиться у Тильзита и угрожать нашему правому крылу. 5) Князь Шварценберг с 30 000-ным корпусом должен был переправиться у Дрогочина, идти на Слоним и там, судя по обстоятельствам, или обратиться против Князя Багратиона, или заслонить от Тормасова путь действий главной неприятельской армии.

Во всех неприятельских корпусах, назначенных для первоначального вторжения в Россию, было под ружьем 477 000 человек, в том числе 80 000 конницы[38]. В этот счет не входили: 1) нестроевые; 2) маршевые батальоны, следовавшие в Россию из Франции и других подвластных Наполеону Государств; 3) два пехотных корпуса, остававшиеся позади: 9 Виктора, который в то время подходил к Висле, и 11 Ожеро, стоявший в Берлине, для наблюдения за спокойствием в северной Германии и предохранения ее от какой-либо высадки Наполеоновых неприятелей. Невзирая на то что 11 Июня корпуса Вице-Короля не дошли еще до Немана и находились у Олецка, а корпуса Короля Вестфальского у Новгорода, Наполеон решился открыть военные действия с теми силами, которые были соединены против Ковно. Он не хотел дожидаться прибытия брата своего и пасынка, рассчитывая, что если поспешить переправой через Неман с 250 000 человек, собранными у Ковно, то успеет разбить порознь разобщенные корпуса нашей 1-й армии.

Передовые неприятельские разъезды в разных местах были на самом берегу Немана. Вдруг к одному из них, на всем скаку запыхавшихся лошадей, подъехала сопровождаемая двумя всадниками карета и остановилась посреди биваков одного Польского конного полка. Из кареты вышел Наполеон со своим начальником Главного Штаба Бертье. Оба сбросили с себя мундиры. Наполеон надел сюртук и фуражку Польского полковника Поговского и вместе с Бертье, тоже переодевшимся, поехал по направлению к Ковно, от коего биваки были расположены в одном пушечном выстреле. Он сошел с лошади и долго осматривал окрестность. Через несколько часов предпринял он вторичное обозрение, с Инженерным Генералом Аксо, и потом приказал, чтобы к вечеру начинали наводить три моста на Неман между Ковно и Понемунями.