Был он очень хорошим рукоделом, у него в этом был удивительный пример и учитель – его дед Сергей Яковлевич Алилуев – удивительный мастер во всём, за что брался! По дому он, как впоследствии и Василий, многое делал сам. Умер он в 1945 году. Василий очень любил работать, в семье вообще приветствовался труд, особенно физический. Василий и дома, и на даче много работал: сгрести мусор, с крыши сбросить снег, грядки вскопать, починить что-то – он первый, и работал буквально до упаду. Работоспособность у Василия была весьма высокой всегда. Он любил физический труд, работу руками и хорошую работу, выходящую из-под его рук. У меня до сих пор сохранились его рисунки на плоских морских камешках, сделанный в переплете блокнот. Изготовлен этот блокнот мастерски: и с рисунками, и с портретиком вставленным, а ведь Василию тогда было всего 10 лет.

Он был талантлив во многом. Был хорошим спортсменом, хотя физически казался не крепким, даже на вид хиленьким. Например, играли старшие в футбол, его брали в команду: не за фамилию, а за ноги. Прекрасно играл в бильярд ещё мальчишкой. Мы с ним в свое время занимались в кавалерийской школе. Нам было по 13–14 лет. Нашими тренерами были мастера. Мы все прыгали конкур пионер-класса. А Василий, только начав заниматься, прыгал с мастерами, чемпионами, с такими, как капитан Эйдинов, Александра Левина, чемпионка СССР, Валентин Мишин. Как известно, лошадь в фамилиях не разбирается, ею управлять нужно. Мастера сами удивлялись. Конь у него был Борт. И, как говорится, мастер на мастере сидел. Они были привязаны друг к другу. Василий заходит в конюшню, Борт его ещё не видит, у себя в деннике стоит, но уже копытами перебирает, ржет – чувствует Василия, волнуется и радуется. Ну и Василий подойдет, сразу трепать его, гладить, в морду целовать, кусочек сахара даёт. Я удивлялся, что его так животные любят. А потом понял – они чувствовали, что он их очень любил, и отвечали ему тем же. Это была часть его жизни, а я тогда этого не понимал. Василий с детства и до конца очень любил животных. Лошадь раненую из Германии привез и выходил, она жила у него. Собак даже приблудных держал. Хомяк был у него, кролик. Он заботился, чтобы собака кролика не съела. Собака у него одна была, как он говорил, с высшим образованием – знанием двух языков. Это была немецкая овчарка трофейная, так сказать: он привез её тоже из Германии, но выучил понимать по-русски. Разговаривал с животными, целовал их. Как-то я к нему пришёл на дачу, он сидит, рядом пёс – очень грозный пёс. А Василий его гладит, целует в носик, из своей тарелки даёт ему есть. Заметил мой недоуменный взгляд: как это? Ответил на моё немое недоумение: «Не обманет, не изменит». Сам он того и другого пережил много».

Что касается учебы и плохих оценок, то, по словам А. Ф. Сергеева, они случались не часто:

– Во-первых, дети Сталина, в том числе и я, почти всегда учились хорошо. А во-вторых, он нас никогда не наказывал. А дневничок-то иногда просил посмотреть. Причем он просил показать сей документ совершенно неожиданно. Как-то у Василия был период, когда в дневнике у него засверкали двойки. Так он попросил меня: “Спрячь мой дневник, только не потеряй”. Понимаете, Василий знал, что отец в любой момент может потребовать дневник, и на всякий случай он должен был быть».

Ну, тут Артем Федорович, похоже, просто прикрывает «друга незабвенного» от журналистских, писательских и прочих нападок. На самом деле, конечно, учеба не входила в список Васиных приоритетов, чему есть многочисленные свидетельства. Так, М. А. Сванидзе однажды записала в дневнике, что Сталин в гневе на Васину учебу даже пообещал выгнать его из дома, а на его место взять на воспитание троих способных парней. Речь о Васиных «успехах» на школьном поприще шла за семейным ужином. Отец дал своему Ваське Красному на исправление два месяца, сердобольные родственники, по словам М. А. Сванидзе, даже заплакали от ужаса перед грозившей двоечнику горькой судьбой. Но тогда как-то все обошлось, на троих сирот Сталин все-таки сына не обменял.

Из более позднего времени до нас дошло знаменитое письмо Сталина Васиному преподавателю Мартышину, из которого можно понять, что на Васю в очередной раз поступила жалоба, на сей раз из школы.

«Преподавателю т. Мартышину.

Ваше письмо о художествах Василия Сталина получил. Спасибо за письмо.

Отвечаю с большим опозданием ввиду перегруженности работой. Прошу извинения.

Василий – избалованный юноша средних способностей, дикаренок (типа скифа!), не всегда правдив, любит шантажировать слабеньких "руководителей", нередко нахал, со слабой или – вернее – неорганизованной волей.

Его избаловали всякие "кумы" и "кумушки", то и дело подчеркивающие, что он "сын Сталина".

Я рад, что в Вашем лице нашелся хоть один уважающий себя преподаватель, который поступает с Василием, как со всеми, и требует от этого нахала подчинения общему режиму в школе. Василия портят директора, вроде упомянутого Вами, люди-тряпки, которым не место в школе, и если наглец-Василий не успел еще погубить себя, то это потому, что существуют в нашей стране кое-какие преподаватели, которые не дают спуску капризному барчуку.

Мой совет: требовать построже от Василия и не бояться фальшивых шантажистских угроз капризника насчет "самоубийства". Будете иметь в этом мою поддержку.

К сожалению, сам я не имею возможности возиться с Василием. Но обещаю время от времени брать его за шиворот.

Привет!

И. Сталин. 8.VI.38 г.»

Как видим, отец оценивал сына сурово и нелицеприятно, может, даже чересчур строго, вот только «брать его за шиворот» было ему в это предвоенное время совершенно недосуг. Хотя у Василия, по словам его сестры, «…дела с учебой пошли все хуже и хуже. Учителя из школы и директор её одолевали отца письмами о дурном поведении и плохой успеваемости сына. Отец разъярялся, шумел, давал Василию нагоняй, ругал при этом всех – Власика, теток, весь дом, – но дело от этого не улучшалось…»

На самом деле, вовсе не от испорченности Васька Красный плохо учился, шалил и совершал другие проступки и шалости. Все родители, имеющие счастье (или несчастье, кто как на это смотрит) растить мальчишку с таким характером и типом нервной системы, знают, что хорошие стабильные оценки и примерная дисциплина в подобном случае – недостижимая мечта. Ну, не в силах такие мальчишки быть «хорошими» в том смысле, какой в это слово вкладывают взрослые – то есть послушными и дисциплинированными. Что же касается человеческих качеств, то Васька Красный, как уже говорилось, по свидетельству не только Артема, но и множества других людей, был и добрым, и отзывчивым, и щедрым, и бескорыстным. Вот, например, как характеризует сталинских детей в своих воспоминаниях многолетний глава охраны вождя Николай Власик:

«Дочь, любимица отца, хорошо училась и была скромной и дисциплинированной. Сын, по натуре одаренный, занимался в школе неохотно. Слишком он был нервным, порывистым, не мог долго усидчиво заниматься, часто в ущерб занятиям и не без успеха увлекаясь чем-то посторонним, вроде верховой езды. О его поведении, скрепя сердце, приходилось докладывать отцу и расстраивать его. Детей он любил, особенно дочь, которую в шутку называл «хозяйкой», чем она очень гордилась. К сыну относился строго, наказывая за шалости и проступки. Девочка, внешне похожая на бабушку, мать т. Сталина, характером была несколько замкнутой, молчаливой. Мальчик, наоборот, живой и темпераментный, был очень душевный и отзывчивый…»