связи с вопросом о том, кто ответственен за экологический ущерб и должен нести бремя по его смягчению.

На месте соприкосновения «нисходящего» и «восходящего» давления возникает водоворот влияний, которые воздействуют на траекторию развития мегатренда альтернативной энергетики и, в более широком смысле, формируют правила, регулирующие международные отношения. Действительно, влияние общества стало играть важную роль в формировании мегатренда. Оно может как ослаблять, так и усиливать геополитическую мощь государств по мере того, как они используют возможность включения возобновляемых источников энергии в свою экологическую, энергетическую и оборонную политику.

В целом мегатренд альтернативной энергетики уже закрепился в отношениях между государством и обществом, демонстрируя способность влиять на внутреннюю и внешнюю политику. Развитие альтернативной энергетики выявляет всеохватывающий характер противоречивых влияний «верх – низ» и «низ – верх». Эти влияния вносят коррективы во взаимодействие между географией и политической властью и изменяют баланс сил между государствами, а также между государственными и негосударственными акторами. Мегатренд альтернативной энергетики иллюстрирует, как меняется взаимодействие между правительствами и сообществами и как эти изменения могут повлиять на соображения глобальной безопасности.

В этом скрыты будущие угрозы безопасности, которые потребуют секьюритизации. Геополитическое значение подходов и действий в области безопасности позволяет связать меры по секьюритизации и речевой акт секьюритизации через геополитические взаимодействия. Эти взаимодействия определяют, каким образом объекты секьюритизации, будь то оборона или окружающая среда, приоритизируются в рамках глобального порядка.

Если взглянуть на это через призму геополитики, то акты секьюритизации являются частью постоянно развивающейся системы правил, регулирующих поведение акторов. Эти меры в значительной степени предлагаются нынешними гегемонами мировой системы и в той или иной степени принимаются другими акторами в ее рамках.

2. Ресурсы – переосмысливая политическую топографию энергетики

Мегатренд альтернативной энергетики не только подчеркивает сложность геополитических взаимодействий XXI в., но и указывает на появление новой глобальной политической географии.

Новая ресурсная география основывается на развитии новых технологий. Экспоненциально развивающиеся технологические изменения, вызванные четвертой промышленной революцией, несомненно, приведут к тому, что энергетический ландшафт станет иным, поскольку иным станет набор ценных ресурсов.

К тому же альтернативная энергетика, в отличие от традиционной, зависит от потоков, а не от исчерпаемых запасов топлива[217]. Хотя альтернативная энергетика и остается привязанной к географическим локациям, благодаря технологическому прогрессу она может стать «детерриториализованной» и изменить таким образом геополитический контекст. Потенциальные геополитические последствия будут зависеть от того, какие специфические политические цели будут преследовать агенты, исходя из пространственного распределения и «подвижности» ресурсов, которые они смогут использовать. Возобновляемые технологии могут привнести в международные отношения новые геополитические концепции, подходы и ценности, сфокусированные на ресурсах. Это касается как уже существующих технологий, таких как солнечная, ветровая и гидроэнергетика, так и тех, которые находятся на экспериментальной стадии, например геотермальные, приливные и космические. Новая география ресурсов в одних случаях может оказаться геополитическим стабилизатором, а в других – способствовать новым формам трений и конфликтов. Таким образом, оценка геополитических воздействий, вызванных эволюцией мегатренда, требует тщательного геопространственного анализа.

Мегатренд альтернативной энергетики несет с собой перекраивание карты энергетических ресурсов, их производства и распределения. От конфликтов за долины рек – Нила, Инда, Янцзы, Тигра и Евфрата – до борьбы за месторождения нефти и алмазов современной Анголы применение силы противоборствующими группами, стремящимися получить контроль над природными ресурсами, не является чем-то новым. Однако сегодня конкуренция вступает в новую фазу, которая отличается новыми возможностями игроков и новым географическим распределением возможностей и сил. Новая география альтернативных энергоресурсов усиливает подвижность власти и влияния, которые распространяются по глобальным сетям заинтересованных сторон – конечно, не без новых последствий для безопасности.

Напряженность в рамках нового геополитического ландшафта может привести к эскалации обвинений в дискриминации, протекционизме и нарушению торговых отношений. Как, например, нефть, возобновляемые источники энергии могут стать новым поводом для конфликтов, в этом случае они будут связаны с новыми формами «регулируемого пространства», включая интеллектуальную собственность[218]. Возникающая новая энергетическая карта показывает, как изменение ценности ресурсов влияет на геополитические и геоэкономические расчеты и тем самым обостряет опасения, что на безопасность страны могут влиять новые акторы.

Подходы к устранению энергетических угроз продолжают формироваться в рамках представления о борьбе между энергозависимыми и богатыми энергоресурсами государствами как игре с нулевой суммой[219]. Борьба за контроль над энергетическими ресурсами является частью ландшафта безопасности и признается дестабилизирующим фактором как внутри страны, так и на международном уровне. Это уже сегодня ставит вопрос о геополитическом значении новых источников нефти и газа (сланцевый газ, нефтеносные пески и пр.), которые превращают вчерашних импортеров энергии в потенциальных экспортеров «чистых» видов энергии. Поскольку энергетические ограничения угрожают выживанию государств, общественных групп и отдельных людей, перекройка энергетической карты меняет положение акторов в рамках глобального порядка, корректируя приоритеты безопасности государств.

Исторически сложилось так, что распределение ресурсов регулируется в рамках международной кооперации. Действия государств в геополитической сфере и, в частности, порядок распределения ресурсов определяются подходом, который английская школа геополитического мышления называет «общество государств»[220]. Поведение этого общества государств подчиняется набору правил и практик, которые постоянно эволюционируют и признаются правящими элитами этих государств, а также их более широкими общественными группами. Разрешение новых энергетических конфликтов может привести к действиям по обеспечению доступа к новым ресурсам и технологиям, что может противоречить принципам общества государств и создать новые международные конфликты[221].

Как и в случае с ископаемым топливом, некоторые страны будут иметь больше возможностей для использования этих ресурсов благодаря своим геологическим или технологическим преимуществам. Возобновляемые источники энергии могут привести к появлению новых энергетических ресурсных регионов. Эти источники изменят геополитическую карту, наделив новым потенциалом те области, которые ранее не имели доступа к энергии. Развивающийся мир может использовать этот потенциал для ускорения роста и укрепления своих геополитических позиций, поскольку он обладает богатством неосвоенных (часто даже не нанесенных на карту) возобновляемых источников.

Несомненно, изменение глобальной энергетической карты приведет к появлению новых центров силы, что повлияет на геополитическое равновесие. Однако, как будет обсуждаться в последующих главах, масштабы этой геополитической трансформации и список ее бенефициаров будут зависеть от убедительности ответов на возникающие вызовы и способности игроков компенсировать свои слабые стороны.

2.1. Солнечная энергия: энергетический потенциал для Юга и других регионов

Солнечная энергия – ресурс, который может значительно повлиять на геополитическую карту, преобразовав энергетические возможности некоторых стран. Это наиболее ощутимо скажется на расколе между Севером и Югом. С установленной производительностью солнечной энергетики, которая составляет 1 % от электроэнергии, используемой в мире[222], она остается пока достаточно узким сектором. Однако географическое распределение солнечных ресурсов указывает на возможность ее развития в странах «солнечного