что между всеми основными семьями заключено перемирие.

— Это не мешает людям вести себя как идиоты, — говорит он.

Я прижимаюсь к его груди.

— Мне не нравится мысль о том, что ты можешь попасть в ловушку. Они могут подсыпать яд во что угодно, даже в соль.

— Волнуешься? — спрашивает он с усмешкой.

Моя рука скользит по его бедру.

— Скажем так, я немного привязалась к тому, что из-за тебя у мены пальцы на ногах подрагивают.

Его глубокий смех вибрацией прокатывается по моей спине.

— И все?

— И твои... — прижимаюсь бедрами к его эрекции. — Более значительные штучки. Было бы обидно потерять что-то столь приятное.

— Очаровательно, — говорит он с задором. — Вот я делаю комплимент твоему блестящему уму, а ты только моему члену.

Я смеюсь так сильно, что у меня болит грудь, а глаза наполняются слезами. Бард поворачивает меня к себе, осыпает мое лицо поцелуями и щекочет ребра, пока я не задыхаюсь.

Его пальцы посылают разряды ощущений в мою грудь, отчего я дергаюсь. Я настолько податлива и слаба, что не могу сопротивляться, когда он переворачивает меня на спину и прижимает к себе. Его растущая эрекция упирается мне в живот, вызывая дрожь по позвоночнику.

— С-стоп, — говорю я между задыхающимися хихиканьями. — Я не могу...

Бард заставляет меня замолчать, целуя так глубоко, что у меня подгибаются пальцы ног. Прижимаясь к его огромному телу, я стону, когда его язык ласкает меня восхитительными движениями. Клитор набухает, а киска сжимается, требуя большего.

— Тебе нравится мой член? — спрашивает он с придыханием.

— Нравится, — бормочу я. — Но это не самая лучшая твоя особенность.

Он отступает назад, его глаза темнеют.

— Да ну?

Мои губы кривятся в улыбке.

— Я не хочу, чтобы ты зазнавался.

— Слишком поздно.

— Твое сердце, — чмокаю его в губы. — Оно даже больше, чем этот чудовищный член.

Смех Барда заставляет всех бабочек в моем животе взлететь. Если я смогу отвлечь его от сокрушительного предательства, то, надеюсь, он поймет, что меня стоит удержать рядом с собой.

— Только ради этого я позволю тебе немного поиграть, — с рычанием говорит он.

— В догонялки? — шепчу ему в губы.

Он отстраняется и одаривает меня ухмылкой, способной перерезать горло.

— Я дам тебе фору, а ты будешь убегать.

— А что я получу, если сбегу?

— Не сбежишь.

— А если ты меня поймаешь?

— Тогда я буду жестко и быстро трахать тебя у стены этим чудовищным членом.

Глава 16

Бард скатывается с меня и садится обратно на матрас, позволяя мне встать на четвереньки. Я все еще задыхаюсь от его безжалостной щекотки, а моя киска пульсирует от поцелуя.

— Десять, — говорит он.

Мои глаза расширяются.

— Подожди. Ты не можешь начать обратный отсчет. Какие правила?

— Никаких правил. Просто беги. Девять.

— Черт! — вскакиваю с кровати, предвкушение бьет в сердце. Бард играет нечестно, но я не жалуюсь. Не обращая на него ни малейшего внимания, кувыркаюсь через полог кровати и бегу через всю комнату.

— Восемь.

Мое сердце делает тройное сальто назад.

Черт.

Я переступаю порог гостиной, переводя взгляд слева направо. Солнечный свет проникает через стену окон, которые выходят на балкон, длиннее, чем весь мой дом, с мебелью из тикового дерева и джакузи. Впереди входная дверь, но я не могу бегать голышом по коридорам.

Бросаюсь к балкону. Бард подозрительно притих, но я продолжаю. Пальцы обхватывают ручку двери, я толкаю ее и обнаруживаю, что она не заперта.

Успех.

Оглядываюсь через плечо в поисках Барда, но дверь в спальню по-прежнему закрыта. Это испытание скоро превратится в игру в прятки, а не в догонялки. Со всей возможной скрытностью я выхожу на балкон и осторожно закрываю дверь.

«Особняк Мирабилис» расположен на акрах ухоженных садов с высокими живыми изгородями по периметру. С таким же успехом это могут быть стены крепости. Вдалеке виднеются ворота, и из них выходит квартет вооруженных людей, облаченных в плотные доспехи. Мои губы раздвигаются от удивления. Если бы я не знала ничего лучше, я бы сказала, что это заведение - прекрасная тюрьма.

От шума, доносящегося из глубины апартаментов, у меня замирает сердце. Я опускаюсь на колени и ползу вдоль стены. Впереди - деревянный джакузи, высокий, со ступеньками.

— Брианна? — кричит Бард изнутри.

Я подавляю хихиканье и ползу к джакузи. Как будто я поддамся на этот дешевый трюк.

Его шаги раздаются за балконной дверью, и я слышу, как он шагает в другой конец квартиры. Продолжаю ползти мимо деревянного стола с двумя стульями, но замираю, когда позади меня со скрипом открывается другая дверь.

— Какое прекрасное зрелище, — говорит глубокий голос. — Стоишь на четвереньках, демонстрируя свою мокрую киску.

Оглянувшись через плечо, вижу Барда, нависшего надо мной и поглаживающего огромный толстый член.

Утреннее солнце подчеркивает контуры его мышц, делая его похожим на кельтского бога. У меня перехватывает дыхание, и я опускаюсь на задницу.

— Нет, — рычит он. — Я хочу, чтобы ты была с поднятой вверх попкой. Раздвинь ноги, Брианна. Дай мне посмотреть на твою сочащуюся киску.

Мой пульс учащается, когда я поднимаюсь и становлюсь на колени, раздвинув бедра. Покалывающий жар распространяется по коже и оседает между ног. Никогда прежде я не чувствовала себя настолько обнаженной и желанной. Бард умеет сделать так, чтобы все казалось эротичным.

— Хорошая девочка, — говорит он, поглаживая свой член. — Я планировал охотиться на тебя по всей квартире, но теперь думаю, что трахну тебя прямо так.

Я прикусываю нижнюю губу, чтобы подавить стон.

Он подходит к столику, берет со стула подушку и бросает ее мне под бок.

— Положи голову на нее и покажи мне, как сильно хочешь мой член.

С дрожащим дыханием я кладу подушку на пол перед собой и перестраиваюсь так, чтобы моя задница оказалась выше головы. Бард издает стон, который бьет прямо по моему либидо, и жидкость струйками стекает по моим внутренним бедрам. Щеки горят, когда я просовываю пальцы в свои влажные складочки и раскрываю киску.

— Я никогда в жизни не был таким твердым, — говорит он с придыханием.

Мой клитор набухает от его слов, и пульс бьется так сильно, что отдается в ушах.

— Бард, — шепчу я. — Пожалуйста.

Он